3. МАТЬ ВСЕХ ЕРЕСЕЙ
По окончании литургии Фоменко повёл отца Ампелия, настаивавшего на продолжении вчерашней экскурсии, по внутренней лестнице, выложенной прямо в белокаменной стене, между боковым приделом, где служили зимой, и основным, летним, столпом храма. Путь предстоял нелёгкий: лестница сначала круто загибалась винтом, а затем вдоль северного фасада высокими ступенями убегала вверх, к восточному основанию шатра, где оканчивалась небольшой дверцей, из которой открывался вид на заливные луга, пойму Москвы-реки и находящийся на том берегу городок с панельными многоэтажками и небольшой шатровой церковью, построенной окольничим Иваном Михайловичем Милославским, племянником самого царёва тестя. Так два шатра, большой и малый, один возведённый при Иване Грозном, другой — при Фёдоре Алексеевиче, перекликались с разных берегов реки.
— А давно ли вы открыли сей потайной ход? — спросил Григория отец Ампелий.
— Несколько лет назад размуровали. Но так до сих пор и не провели сюда свет, так что вчера ночью лезть было бы страшновато.
— И никаких других скрытых помещений тут не осталось? Подвалов, например?
— Копали здесь когда-то археологи, да ничего не нашли.
— А то смотрите, найдёте здесь библиотеку Ивана Грозного… — Отец Ампелий остановился передохнуть у маленького оконца, освещавшего почти всю лестницу.
— Шутите, отче?
— Вовсе нет. В некоторых греческих монастырях время от времени находят заброшенные книгохранилища, а там…
— Сравнили! В нашем-то климате никакая библиотека не проживёт без ухода и ста лет: или рукописи сами сгниют, или мыши их съедят. Или вообще поляки.
— Какие поляки?
— Среди многих безумных версий о библиотеке Ивана Грозного есть и такая. Дескать, в 1612 году поляки, осаждённые в Московском Кремле, съели все пергаменные рукописи.
Отец Ампелий расхохотался:
— Отлично придумано! В создании апокрифов вы не отстаёте от этих закоренелых выдумщиков — греков. На Афоне я к ним долго привыкал: верят каждой небылице. Но, слава Господу, наш монастырь — обитель учёных и оплот просвещения. Поэтому, надеюсь, вас, коллега Фоменко, также заинтересует один любопытный сюжетец, связанный как раз с апостолом Андреем, точнее — имеющий к нему непосредственное отношение.
Ледяной ветер дунул в распахнутую дверцу в конце лестничного хода. Отец Ампелий, прикрыв ладонью нижнюю часть лица, выглянул наружу и спросил:
— Дальше-то куда? Отсюда можно только свалиться. Или полететь, если ангелы подхватят.
