Весной, когда Летней Грозе исполнилось четыре года, в их жизни произошло много перемен. Утренняя Заря уже достаточно подросла, ее можно было оставлять на попечение других, и Таня снова стала принимать участие в военных вылазках. В конце весны Пума и Зимний Медведь повели свое племя на юг. Команчи пригласили их принять участие в церемонии, которая называлась Танец Солнца. Приглашение исходило от вождя команчей Куаны Паркера. К Лосиному ручью собиралось несколько племен, чтобы совершить священный ритуал и обменяться новостями.
А новости были плохими. Зима прошла, и кавалерия готовилась возобновить кампанию против индейских племен. Кроме того, сейчас, когда наступало время весенней охоты, белые охотники на бизонов снова уничтожали и без того уже сократившееся поголовье немногих оставшихся стад.
Индейцы пребывали в гневе и отчаянии. Зимние запасы подошли к концу, и нужда в их пополнении стояла как никогда остро. Но снова и снова они натыкались в прерии на разлагающиеся останки сотен бизонов.
В ответ на безжалостную резню несколько групп команчей, кайова, шайеннов и арапахо объединились, чтобы нападать на охотников. Пойманных пытали и убивали, но гораздо большему числу охотников удалось избежать индейских ловушек, да и все равно уже был нанесен непоправимый ущерб. Правда, дважды индейцам удалось настичь охотников на бизонов сразу же после резни. Они смогли не только утолить жажду мести, но и получить много свежего мяса и драгоценных шкур.
Однажды ранним летним утром отряд шайеннов, в котором была Таня, выследил белых охотников на бизонов до самой их убогой хижины. Нападение было таким стремительным и уверенным, что у охотников не осталось ни малейшего шанса на спасение. Не прозвучало ни одного выстрела. Двое упали в грязь перед хижиной мертвыми, трое других ждали решения своей участи.
Шайенны обыскали строение: им были нужны ножи и ружья. Железные чайники и другая кухонная утварь станут отличным подарком, привезенным женам из удачного похода.
Когда индейцы уже готовились поджечь хижину, один из них вышел из нее, таща за собой женщину. Она не подняла головы и не заплакала, когда он швырнул ее на землю у своих ног, а только тихо застонала, когда воин ткнул ее ногой под ребра.
Женщина была ужасающе худой. Ее прямые волосы были настолько грязны, что невозможно было сказать, какого они цвета. Кожа у нее была загорелая, тело едва прикрывала драная грязная тряпка, которая когда-то была платьем.
