Я покачала головой и стала собирать ее деньги в пачку.
— А откуда она у вас? — спросила «тетя Лошадь».
— Из этого туба, — придуривалась я, протягивая ей футляр. Она заглянула в него, потрясла, и на пол упали четыре деревяшки. Мы нагнулись одновременно, чуть не стукнувшись головами. Это были профильно выточенные узкие куски красного дерева, и она раньше меня сообразила, что деревяшки — рама от картины.
Навыков у старухи было больше, и она мгновенно приставила части друг к другу, соединила пазы, они глухо щелкнули, и перед нами оказалась складная разборная рама.
— Да, мозговитый мужик делал, — протянула «тетя Лошадь», потрясая изделием, — не наша работа, не современная.
— А что — сегодня нет хороших столяров?
— «Тяп-ляпов» — навал, а это делал умелец, ценивший чужую работу…
«Тетя Лошадь» больше не таилась, понимая, что сделка наскоком не удалась.
— Что вы собираетесь делать с этой вещью? Продать или в кубышку?
Я пожала плечами.
— Хотелось бы сориентироваться.
— Ясно. Помогу. Пришлю моего крестника, реставратора. Но чтобы был стол, выпивка — все чин-чином.
— Как это — крестника?
— Ну, я мальчишку подкормила, уговорила попробовать себя в реставрации… Даже обещала сделать его наследником… — Она хихикнула. — Вот и реставрирует мне бесплатно. И по высшему рангу.
— Ему можно доверять?
— У него ключ от моей квартиры. Когда я в санатории, он цветы поливает. И знает, что у меня все на учете… Доверяй, но проверяй моя прелесть…
Собравшись уходить, она вдруг заныла:
— Дали бы что-нибудь интересненькое… чтобы полировать кровь. Не зря же я к вам ездила, на такси тратилась…
Я подала ей кошелек из бисера. На одной стороне бегали две собаки, а на другой — стояла ваза с цветами. Этот крошечный мешочек был без замка. Я купила его не на аукционе, а у старушки Таисьи Сергеевны, продавшей запонки Карену. Он меня послал к ней с каким-то свертком. Когда я его передавала, то заметила в передней на тумбочке этот кошелек. Старушка жаждала наградить меня и тут же всучила это изделие, взяв символическую плату в десять рублей.
«Тетя Лошадь» оживилась, подобрела и гордо вынула из сумки поломанную коробочку из крашеного дерева.
— Вам ответно, цените, это игольник… осталось склеить, пополировать…
— Да не нужен он мне…
— Не скажите, если отреставрировать…
— Все равно не нужно, а я не хочу иметь в доме необязательные вещи…
— Вы всерьез? Я же даром даю.
— Нет, не возьму.
Она начала рыться в сумке, по очереди предлагая мне кошелек для визиток из облезлой кожи со следами монограммы, флакон для духов с отбитым горлышком, бронзовую пуговицу с изображением птицы, летящей над морскими волнами.
