— Мне удалось разведать про ящики, — прохрипел я голосом раненого охотника из фильма «Дно».
В голове у меня начинало шуметь. Возможно, это сказывались последствия удара, но скорее всего мозг был одурманен выпитым на жаре вином.
— Лучше помолчи, — покачал головой Пас. — Крепко же тебе досталось!
— Это все фигня по сравнению с глубиной океана. — Мне пришлось улыбнуться, той самой улыбкой, какой улыбаются на киноэкране чудом выжившие герои. — Зато я знаю, как называется содержимое ящиков.
Несмотря на явную озабоченность моим состоянием, Пас не смог сдержать любопытства.
— Как ты узнал? — с легким подозрением спросил он.
— «Старики» говорили об этом, пока пили вино.
На последнем слове я с трудом поборол новый приступ тошноты, но аура моего поражения начала угасать по мере того, как усиливалось любопытство Паса. Я вновь ощутил себя победителем, и мне стало намного легче.
— Ну так что там? — уже не в силах ждать дольше, спросил мой товарищ.
— «Старики» называли содержимое ящиков гадостью.
— И все? — удивился Пас.
Подобная реакция меня несколько остудила.
— Это хоть что-то, — неуверенно произнес я.
— Слишком мало. Гадостью они могли называть что угодно.
— Скорее всего наркотики.
— Это как раз вряд ли. Люди, употребляющие наркотики, любят их и не станут называть собачьими словами.
— Да ладно! — я с сомнением покачал головой. — Ведь называют же штурмовые ботинки говнодавами, а гарпунный карабин — елдометом.
— Ну… — Пас неуверенно пожал плечами. — Все же мне кажется, что там не наркотики.
— А что?
— Отходы. Либо химические, либо радиоактивные. Точно гадость.
Эти слова меня словно громом поразили. Мой взгляд невольно устремился в сторону погрузочного люка, где притаились загадочные вместилища «гадости». Легкий озноб тронул кожу, словно внезапный порыв холодного ветра.
Я не успел ответить — лесенка загремела под подошвами ботинок, вынудив меня прикусить язык. Через пару секунд в люке показалась голова Рипли.
— Привет, салажье! — поздоровалась она. — Что-то вид у вас не слишком веселый. Будто не за горизонт уходите, а на каторгу.
Сама она светилась весельем — едва заметные морщинки в уголках глаз напоминали лучики солнца. Шумно выдохнув, она просунула в люк свой рюкзак, затем влезла следом. Вместо вчерашней легкомысленной майки на ней была форменная темно-синяя рубашка и брюки, но и эта одежда скорее подчеркивала, чем скрывала женственность нашей новой попутчицы. Честно говоря, и у меня дух немного перехватило, а Пас и вовсе сидел, будто его придавило компрессией.
