— Готовы? — прохрипел динамик внутренней связи голосом Жаба.
Мы уселись на длинную скамью вдоль борта и поставили ноги на рюкзаки.
— Так точно! — рявкнул я, по умолчанию взяв на себя обязанности старшего группы.
Мотор взревел громче, и машина тронулась с места.
У меня замерло сердце. Я зажмурился, не в силах справиться с нахлынувшими чувствами. Броневик медленно двигался по дорожке училищного городка, иногда притормаживал, иногда разгонялся, раскачивая нас на скамье.
У меня над ухом лязгнул металл. Это Пас додумался открыть герметичные шторы стрелковой амбразуры. Порыв свежего ветра ворвался в отсек, я открыл глаза и развернулся, прильнув к бронированной щели. За ней уплывали назад тополя, волейбольная площадка и буфет, в котором мы, вечно голодные, отъедались печеньем и сметаной. Рокочущий двигатель вспугнул воробьиную стаю, и через минуту мы набрали крейсерскую скорость, покидая оазис училищного городка. За бортом потянулась бесконечная крымская степь, и вскоре нам надоело пялиться в амбразуру. Броневик мягко покачивало, как на волнах.
— По-моему, имеет смысл подремать. — Я поставил ноги на рюкзак и уперся в переборку голым затылком. — А то барракуда его знает, что будет дальше.
До умопомрачения приятно было сидеть с закрытыми глазами и представлять, будто не едешь по земле, а летишь по небу или плывешь по волнам. Иногда вдоль дороги попадались длинные ряды тополей, от которых солнечный свет на опущенных веках мелькал алыми сполохами, как на тренировках по ночной стрельбе в симуляторе.
Так мы ехали до самого вечера. Порой мне надоедало сидеть с закрытыми глазами, и я устремлял взор в амбразуру, при этом набегающий поток воздуха врывался в нее, непривычно щекоча кожу на голове. Местность вокруг почти не менялась, однако становилась все более дикой. С трудом верилось, что сто лет назад здесь жили люди. Я попытался представить себе население Земли в шесть миллиардов человек, но в сравнении с оставшимся после войны миллиардом цифра казалась нереальной. Наверное, люди на улицах друг другу на ноги наступали.
Амфибия свернула с шоссе и запылила по давно неезженному проселку.
— Как ты думаешь, куда мы едем? — открыв глаза, спросил Пас.
— Мне почем знать? — Я неохотно пожал плечами. — Может, на точку, с которой будем грузиться, может, в обычный порт. В Одессу, к примеру.
— На прибрежной точке наверняка будут «старики», — в его голосе послышалось напряжение.
— Боишься?
— Боюсь, — признался Пас. — Говорят, они бьют молодых по поводу и без повода.
