— Господин десятник, – Ретон остановился, – может за факелами послать? Скоро вообще ничего не будет видно.
Предложение было принято. Мы чуть отдохнули, пока Ретон, расплачиваясь за инициативу, бегал за факелами. Снова принялись за работу. Мы прошли еще пятнадцать шагов. Дневной свет сзади уже практически не был виден. Удар… К красноватому отсвету огней факелов присоединились зеленоватые, из‑за множества растений, лучи дневного света. Еле заметные, но…
— Просвет! – выдохнул Ламил и мы с удвоенной силой вгрызлись в заросли.
Последние взмахи мечей и мы стоим по другую сторону скалы. Не скалы… Я оглянулся назад – препятствие, сквозь которое мы только что прошли, тянулось насколько проникал взгляд. А проникал он, в отличии от зарослей по другую сторону, далеко. Растительность здесь была гораздо реже, чем в остальных джунглях. Я посмотрел вверх – плотный, но все же зияющий дырами, полог из лиан стоял между мной и чистым, голубым небом. Сзади растянулась ровная, если не считать зеленых наростов лиан и порубленного нами тоннеля, стена. Влево она уходила, казалось, в бесконечность, скрываясь в сером сумраке теней. Почему‑то я был уверен, что, если расчистить здесь, как по ту сторону, участок, то увижу все тот же камень – непроницаемо черный и гладкий. Справа, сквозь просветы в зарослях, поблескивали под редкими солнечными лучами солнца зеленоватые воды реки. А впереди… Впереди возвышались огромные, покрытые вязью растений, холмы. И сквозь сетку лиан просматривался все тот же черный камень.
— Город? – голос Ретона звучал настолько сдавлено, что я еле узнал говорившего.
— Почему город? – шепотом, будто боясь чего‑то, спросил Баин.
— Вот, впереди – здания. – Ретон указал на холмы. – А то, сквозь что мы только что прошли – стена…
— А вот и местные жители. – указал куда‑то Молин. – Спешат нас встретить, накормить, обласкать…
Я, как и все остальные, тут же обернулся в ту сторону, куда указывал Молин, и не увидел там абсолютно ничего. Холмы, вездесущие растения и ни единой живой души… И ни звука, кроме нашего тяжелого дыхания и смеха Молина.
— Придурок. – Баин отвесил другу легкую затрещину. – Шутки у тебя…
— Ночью дежуришь. – вынес вердикт Ламил, неодобрительно посмотрев на Молина. – И следующую ночь – тоже.
— Да что вы, – обиделся Молин, – совсем шуток не понимаете?
Никто не ответил. Все разошлись на несколько шагов в стоны, оглядываясь вокруг. Под моей ногой что‑то хрустнуло. Я наклонился, отшвыривая ногой в сторону густо покрытый мелкими фиолетовыми листиками стебель. Что‑то белое… Так же, ногой, расчистил немного дерн.
