Как-то в теплое погожее утро она ушла в церковь, отстояла службу, потом помогла с уборкой. Отец Николай вызвал ее в беседку. Василиса пришла, села на скамью, поправила платок, опустила голову и сложила руки на коленях. Вся ее поза говорила о крайней степени угнетенности. Ее веселая и простая от природы натура пока не давала впасть в депрессию, но состояние неопределенности, в котором она жила последнее время, и постоянный страх за свою дальнейшую судьбу вызывали уныние.
– Доченька, – ласково начал отец Николай, – если хочешь, можешь перебираться к нам с матушкой в дом.
– Спасибо! – тихо ответила она. – Но я пока у Нюры поживу, они меня не гонят.
– Семья у них хорошая, – закивал он, – но я вижу, как ты угнетена последнее время. Оно и понятно. Сирота при живых деде и бабке. Сильно пьют! Уж и не знаю, что делать. Сколько раз приходил, говорил, все без толку. Змей зеленый одолел их.
– Я тоже пыталась, – прошептала Василиса и с трудом сдержала слезы. – Погубят они себя.
– У тебя же вроде еще родня имеется, – после паузы сказал батюшка.
– Тетка в Москве проживает, сын у нее, считай, мой сродный брат, – ответила Василиса. – Да толку-то что! Они там, а я – здесь. Между нами тысячи километров… Да вы не переживайте, батюшка, не пропаду! Вон Нюра советует мне в торговый колледж в Кургане поступать. Если все удачно, то осенью будет и у меня угол в общежитии.
– Профессию, конечно, надо получать, – ответил батюшка. – Только по душе выбирать!
– Не в тех я условиях, чтобы что-то выбирать. Нюра обещала помочь, сама только что этот колледж окончила, всех там знает, хочет со мной поехать и пособить.
– Хорошая она девушка, – одобрительно произнес отец Николай. – Но если что, мы с матушкой всегда тебе рады у нас в доме. Да и так заходи, не стесняйся! Помогу, чем могу. Денег-то у тебя совсем нет?
– Маленько осталось, – еле слышно ответила она.
Отец Николай кивнул и покинул беседку. Василиса посмотрела, как он идет к церкви, и вздохнула. Но с места не двинулась. Батюшка скоро вернулся. Он протянул девушке купюры.
– Спасибо! – сказала она и взяла деньги.
Слезы хлынули неудержимо. Отец Николай погладил ее по опущенной голове и пробормотал, что это его долг помогать ближнему в беде.
– Я отдам! – бормотала она. – Заработаю и все-все вам верну!
– Это необязательно, дочь моя!
Батюшка ушел, а Василиса все сидела в беседке. Слезы уже высохли, на душе просветлело. Она решила с удвоенным рвением помогать в церкви, убирать огарки свечей, мыть полы, протирать до блеска рамы икон, чтобы хоть как-то «отслужить».
