На следующий день погода была пасмурной, нет-нет, да и накрапывал дождь. По этой причине решили, что сегодня по территории ездить не будут. Матвей Фомич залег со старыми журналами в комнате в доме егеря, Василиса с утра занималась хозяйством, Алексей сидел в гостинице. Она его не беспокоила. Настроение было задумчивым. Она знала, что гость скоро уезжает и впервые осознала, что их «роман» какой-то ненастоящий и, возможно, он существует только в ее мечтах, а на самом деле между ними ничего нет. Красивые слова, которые говорил Алексей, вдруг показались ей надуманными, а его обещания любить всю жизнь и жениться – пустыми.
«Что я знаю о нем? – размышляла девушка, стоя на кухне и протирая посуду. – Говорит, что женат никогда не был, что недавно расстался с очередной девушкой и сейчас свободен. А вдруг все это вранье?! Закружил мне голову, а сам-то уезжает. Правда, обещает, что будет часто у нас, вроде с иностранцами дело выгодное. У нас косули и лоси вон какие! А для них это все в диковинку, наверное. Вот и будут денежки платить за охоту. Такой у них там расчет. Может, правда, все наладится и будет мой миленочек часто группы привозить. Ну а дальше что? Он ведь москвич, рассказывал, что живет с матерью в большой трехкомнатной квартире, отец будто давно ушел от них, сестер, братьев нет. Конечно, невестке место найдется. Только как-то туманно он о будущем нашем говорит, ничего я не поняла толком. И на что мне надеяться-то?»
Василиса вздохнула и сунула тарелку на подставку. Прикрыв вымытую посуду полотенцем, села к окну и подперла подбородок рукой. Она смотрела на видневшуюся невдалеке гостиницу. Но Алексей так и не выходил. Начал накрапывать дождь, за окном все выглядело влажным и хмурым, гулять в такую погоду не очень приятно, и девушка решила до обеда заняться заброшенной в последнее время вышивкой. Она ушла на веранду, взяла пяльцы и уселась на продавленное старое кресло, стоящее в углу у окна. Васька, который мирно спал на нем, недовольно мяукнул, но даже не пошевелился. Василиса прижалась бедром к его теплому боку и начала кропотливо вшивать бисер в узорчатую окантовку иконы. Она очень любила вышивание, вязание, шитье. Эти занятия успокаивали ее, приводили в гармоничное состояние душу. Появляющиеся под ее пальцами разноцветные бисерные узоры восхищали, Василисе это казалось каким-то волшебством, причем сотворенным ей самой. Она нанизала красную бисеринку на иголку и тихо запела:
