Врач удивился еще больше.
— Больной на процедурах. А зачем он вам?
— Вам же сказали, побеседовать, — уточнил Саморуков.
— Нет проблем. Кабинет психолога по-прежнему свободен. Вы помните дорогу?..
Русенков смотрел в стену невидящим взглядом и твердил о том, что она погубит свою жизнь. Главврач пытался сделать все возможное, чтобы переключить бывшего мурманского полицейского на другую тему, но тот оставался неумолим.
— Нам бы обвенчаться.
Врач повернулся к Никитину, безошибочно угадав в нем старшего, и спросил:
— Он вам еще нужен?
Стариков и Саморуков обреченно вздохнули и встали, ожидая того же от Александра.
Но тот, едва подрагивая ресницами, застопорил взгляд на лице Русенкова и заявил:
— Я еще поговорю с ним.
Врач, а следом и опера покинули кабинет.
— Будет толк? — спросил Стариков Мишку.
— Я вообще не понимаю, какого черта мы сюда приперлись. Ты тоже, психолог!..
— Как вас зовут?
Русенков продолжал смотреть в стену.
— Я знаю, что вы — не сумасшедший. Что вас здесь держит?
— Далось ей это венчание.
— Чего вы боитесь?
Молчание.
— Вы сказали: «Ищущий да обрящет». Что вы имели в виду? — Никитин снова посмотрел на часы. — Знаете, у медиков есть такой профессиональный принцип: никогда не подвергай сомнению диагноз, поставленный коллегой. У нас, ментов, если вы понимаете, о чем я говорю, тоже есть принцип: всем, чем можешь, помоги коллеге, идущему по следу преступника. Если вы забыли этот принцип, тогда нам на самом деле разговаривать не о чем. — Саша встал и пошел к двери.
— Метагексоэпам-два, — раздалось за его спиной.
Никитин резко обернулся и чуть не утонул в глубине осмысленного взгляда Русенкова.
— Что вы сказали? — Он шагнул к больному и повторил вопрос.
Русенков поднял совершенно разумный взгляд на сыщика.
Дверь распахнулась, вошел главврач.
Никитин изумился той перемене, которая произошла в этот момент в облике Русенкова. Тот же стеклянный взгляд, бессмысленные, как у Пьеро, приподнятые вверх брови.
— Извините, ему пора отдыхать. Он из категории тех, кому не рекомендуется заниматься логическими размышлениями. Скажу простым языком, без медицинских терминов. Русенков — человек не для бесед.
— Нам бы обвенчаться.
Следуя по коридору за Никитиным, главврач поинтересовался:
— Он вам что-нибудь сказал?
— Вы же сами утверждали, что этот человек не для бесед. Им бы обвенчаться.
— В вас произошла какая-то перемена, поэтому и спрашиваю. Я же психиатр.
Никитин остановился, усмехнулся и проговорил:
