Летом 1946 года в Москве происходило новое совещание работников советского коннозаводства. И там снова был поднят вопрос о том, где должен находиться 118-й завод – на юге ли страны, где разведение русской верховой лошади насчитывало за собой полтора столетия, или на Урале, где оно только еще начиналось. Совещание проходило у министра. После того как выступили другие ораторы, взял слово Соколов.
– Я понимаю товарищей, которые во что бы то ни стало хотят забрать к себе русскую верховую породу. Если бы я был на их месте, возможно, я делал бы то же самое. Но правильно ли это? Наконец, справедливо ли это? Инициатива по восстановлению русской верховой породы принадлежит целиком Уральскому тресту. Мы начали это дело, мы собрали у себя остатки этой ценнейшей отечественной породы и взялись за ее восстановление. И вот теперь, когда эта работа должна начать давать плоды, ее хотят вырвать у нас из рук, нам говорят – вы не справитесь!
По одобрительному кивку министра и легкому движению в зале Соколов понял, что попал в цель. Окрепшим голосом продолжал:
– Выдвигаемый отдельными работниками министерства и некоторых южных заводов тезис о непригодности сурового климата Урала для целей племенного коннозаводства – абсурд и противоречит жизни. Его могли выдвинуть только люди, совершенно не знающие Урал и не имеющие представления о 118-м конезаводе. Они не заметили, что Урал давным-давно перестал быть диким краем, страной тайги и медведей, что за годы пятилеток Урал превратился в один из важнейших центров страны с богато развитой промышленностью, с высокоорганизованным сельским хозяйством. Они не хотят признать того факта, что за годы Советской власти границы культурного земледелия и племенного животноводства в нашей стране отодвинулись далеко на север. Наконец, еще одно: русская верховая порода выгодно отличается от многих других своей выносливостью и приспособляемостью к любым климатическим условиям, кстати, напрасно некоторые товарищи забывают об этом, – так зачем же толкать ее на юг? Зачем перестраивать ее в тепличную, сугубо южную породу?..
Однако и после этого вопрос о 118-м заводе не был снят. Голоса оппонентов Урала были громче, поклонников южного разведения русской верховой лошади было больше, они имели больший вес. В их числе был и Лакс, и начальник Главного управления конных заводов Рапопорт. Они продолжали стоять на своем: лето на Урале коротко, жеребята получают мало солнца, завод нужно переводить.
