– Что же ты делал, если не спал?
– Я думал о Тугане, -сказал мальчик почему-то грустно, но тут же добавил горячо: – Мам, ты никогда такого жеребенка не видела!
– И живу же.
– Да ты только и видишь нашего ишака! – огорчился он и стал умываться.
– Это с каких же пор он для тебя стал ишаком, а не осликом, а?
– Какой там ослик… Ишак! – с презрением повторил он и затянул, как отец, ремень на темной рубашке с накладными карманами на груди.
Мать улыбнулась и подумала про себя: «Наверное, ослик укусил его, он умеет это делать, или же скинул с себя, он это тоже может, когда ему надоедают».
Воспоминание об ишаке испортило Солтану настроение, и ел он молча. Но стоило вспомнить о Тугане, как Солтан повеселел. Не доев толком завтрак, он схватил желтый дерматиновый портфель и побежал в школу.
Как назло, первый урок был арифметика. Солтан хорошо читает и пишет, а вот в арифметике не силен. Недаром же его друг Шайтан говорит, что арифметика боится Солтана и не идет к нему.
Учительница задала письменную работу. Солтан аккуратно, со всем старанием переписал условие задачи с доски, шумно макая перо в прозрачную стеклянную чернильницу с фиолетовыми чернилами. Все углубились в решение задачи: одни, кусая кончик деревянной ручки, уставились в свои тетради, другие косо заглядывали в тетради соседей, третьи что-то быстро писали на розовых промокашках.
Солтан не заглядывал в тетрадь сидящего рядом Шайтана, как это делал обычно, а, не смыкая глаз, смотрел на доску, на белые строки. Долго смотрел на них, благо никто и ничто не мешало этому – учительница вначале сидела у стола, затем стала ходить между рядами парт. Солтан видел не белые строки задания, а заполнившего собой всю доску Тугана. Вот он, красивый и статный Туган, пришел сюда, к Солтану, и черными-пречерными глазами смотрит куда-то в окно. Вдруг на его гибкую спину аккуратно упало белое седло с золотой отделкой, на голову надели такую же белую уздечку с золотыми украшениями. Солтан любовался поджарыми ногами коня. Заметив взгляд мальчика, Туган горделиво поднял левую переднюю ногу, чтобы показать золотую подкову.
С седла свисала плетка с рукоятью из чистого золота, но она Солтану ни к чему: ведь он никогда не ударит Тугана. Туган словно понял это и посмотрел на Солтана ласково, даже улыбнулся, обнажив сахарно-белые зубы, моргнул глазом: мол, я готов. Тотчас у Тугана выросли крылья, тоже белые, и он легко оторвался от земли, поплыл от классной доски к окну, сказав:
