- До смерти зацелуешь, - прошептала я, переводя дух. Еще пара жадных касаний губами, и меня отпустили. Тут же стало холодно.
-Пошли? - он улыбался привычной доброй улыбкой. Уже обулся, снова обнял меня. Там, где лежала его рука, у меня горела кожа.
- Идем, - проблеяла я. Шли молча. Потом меня отпустил ступор, и я спросила, - Ром, а зачем ты разувался?
- Чтобы не покалечить, - тут же откликнулся он. - У меня черный пояс по карате.
- Понятно. - Мы подошли к машине, и я только вспомнила:
- У тебя кровь!
- Да, задел один, - Ромка махнул рукой. Я сурово насупилась:
- А бытовой сифилис не дремлет!
- Ты хочешь обработать мне боевые раны? - Рома засмеялся, а на лице его мелькнула уже знакомое выражение, от которого у меня волоски на шее стали дыбом.
- Ну, раз благородный рыцарь защитил честь дамы и пострадал, дама просто обязана оказать рыцарю первую медицинскую помощь, - я тоже засмеялась, открыла дверь и только шагнула за порог, как Рома придержал меня за руку:
- Марин, прекрасная дама совершенно ничем не обязана... рыцарю.
- Хорошо, - я легко затянула его в квартиру и включила свет. Мурз сосредоточенно нас обнюхивал.
Перекись и йод Рома перенес стойко. Я шипела за него, и дула на ссадины, вздыхая от гордости и вины. Никто никогда не дрался из-за меня. Ощущения были новыми и непривычными.
Глаз заплыл и придал Роме вид обаятельный и разбойничий.
- Я переоденусь, - я скрылась в спальне, на ходу расстегивая платье. Молнию заело на середине. Повыламывав себе руки минут десять, снова вышла в зал.
- Ром, молнию заело, - пожаловалась я, - боюсь порвать.
- Маринка, ты издеваешься? - непривычно низким голосом спросил он. Я вскинула голову, отводя свободной рукой волосы.
- В смысле?
- Я точно его на тебе порву, - он подходил ко мне мягким крадущимся шагом. Я отступала в спальню. - Я думал, я это в магазине сделаю еще.... - Шепот на шее, и коленки тают как растопленное масло. Горячие руки на талии. Молния трещит, ткань рвется. Я выгнула шею, подставляя под горячие губы, прижимаясь всем телом к нему. Щелкнул выключатель - погас свет.
- Ты даже не представляешь, насколько ты красивая, - прошептал он и прикусил мою губу. - Ты мягкая, теплая... кожа как сливки.... Светится.... Ты вся светишься....
Я судорожно втянула воздух сквозь сжатые губы, и взялась за пуговицы на рубашке. Терпения хватило на три, остальное оторвалось, когда я дернула за полы. Он ужом вывернулся из рубашки, майки, нетерпеливо зашипел, сдергивая с меня белье. Я воевала с пряжкой на ремне.
