- Точно, - он неловко двинулся, и вода плюхнула на пол. - Знаешь, милая, я бы тоже хотел прояснить для себя кое-что.
- Мда? - рассеянно отозвалась она, перебирая что-то на столе.
- Ага. Утром ты сказала, что кто-то хочет от меня избавиться.
- Спросила, - поправила она, кидая ему кусок мягкой тряпки и протягивая горшочек с резким травяным запахом.
- Ты бы не могла развить свою мысль? - начиная злиться, попросил он. В конце концов, ей полагается плакать и умолять не трогать ее. Ну, и кричать, что он мерзкое животное, захватчик и все в таком роде. Это с самого начала сбило его с толка - ее странное поведение.
- Могла бы. Я стала вдовой восемь дней назад. Это раз.
- Откуда ты знаешь? - перебил он ее, настораживаясь. Он победил в поединке с лордом Торшон ровно восемь дней назад, но ей об этом знать неоткуда.
- Знаю. Почувствовала. То, что тебе довелось биться с моим... мужем, само по себе наводит на мысли.
- Вот как? - он намылил руки и шею, не переставая смотреть на нее.
- Самый сильный, коварный, хитрый и жестокий убийца во всей стране, - с отвращением пояснила она. - Уж не знаю, как ты его победил, но победил.
- Видимо, я оказался хитрее, сильнее и коварнее, - она пожал плечами. Рана на спине, доставшаяся как раз от лорда Торшон упрямо не заживала, постоянно открываясь и, кажется, собралась воспаляться. Было бы глупо умереть от этого сейчас, когда только все стало налаживаться.
- Видимо. И тебя отправили сюда, в эти богом забытые места.
- Не такие уж и забытые. - Проворчал он. - Земли плодородные, замок стоит, чего еще....
- В эти края испокон веков отправляли ссыльных, опальных и неугодных, - почти весело сказала она, подходя ближе. - И наконец...
- Да? - он не сводил с нее глаз, чувствуя, что она скажет сейчас что-то важное.
- Тебе в качестве военного трофея досталась я, - скромно закончила она и села в кресло. Сложила руки, расправила платье, улыбнулась невозмутимой улыбкой.
- То, что ты не подарок, милая, я уже и так понял, - скривился Лайл, окатываясь водой из ведра. Брызги долетели и до нее, и она чуть подобрала подол.
- Тебе не назвали моего Имени, - пояснила она, рассматривая "подлого захватчика". Жилистый, сразу видно - силы немеряно, шрамов, бороздящих смуглую кожу - в изобилии. - И не сказали, кто я.
- Скажи ты, - он выдернул ее из кресла и прижал к себе.
- Я, - прошептала она ему на ухо, - двоедушная.
Ее горячая и влажная ладонь легла прямо на рану на его спине. Спину дернуло короткой болью, и эта боль его отрезвила, выжгла странное дурманящее желание, и смысл ее слов добрался, наконец, до его сознания.
