Варвара Матвеевна встретила отца Антония на средине комнаты, протянула руку под его благословение, придвинула для него стул и, садясь в свое кресло, спросила:
— Что угодно вам от меня, батюшка? Я нездорова, но мне сказали, что вы желали меня видеть по делу.
— Я к вам с просьбой, Варвара Матвеевна, — отвечал отец Антоний, — и вам нельзя было не ожидать этой просьбы.
— Просьбы… — повторила Варвара Матвеевна с видом недоумения, — какую просьбу от вас могла бы я ожидать и исполнить?
— Варвара Матвеевна, — сказал твердым и ровным голосом священник, — отложим в сторону неопределенные речи. Вы знаете, зачем я пришел и о чем я прошу. Вы знаете, что я не только вправе, но и обязан просить, как духовник покойного Алексея Петровича и как духовный отец его дочери, вашей племянницы. Но и, кроме того, как священник, служитель алтаря и проповедник Божией правды, я имею призвание и право обратиться к вашей совести. Бросьте дело, которое вы начали в минуту недоумения или раздражения. Прекратите преследование невинной Параши.
— Во всем этом я, батюшка, сама обижена и обесславлена. За все мои заботы и попечения мне отплатили неблагодарностью. Меня сделали притчею в людях. Я оклеветана и выставлена тираном, злодеем, от которого нужно было спастись бегством в чужой дом…
— Об этом после, Варвара Матвеевна. Пока я говорю о Параше. Вы знаете, что она в воровстве невиновна и что вы деньги нашли.
— Кто вам сказал, что я их нашла?
— Вы их нашли, потому что не могли не найти. Заявите это и избавьте Парашу от всякого дальнейшего преследования.
— Я ей вовсе не желаю зла. Ее оправдают. Но я не могу сама на себя клеветать и не могла не заявить о пропаже денег. Меня потом успокоили насчет Параши и уверили, что за недостатком улик ее нельзя осудить…
— Но позор суда — все-таки позор для нее. Ваше обвинение позорно. Снимите его. Не берите греха на свою душу.
— Не я всему причиной. Я обманута и оскорблена. За все доброе, что я сделала Вере, она меня перед людьми опозорила.
— Варвара Матвеевна, вы знаете, что вашей племяннице нельзя было оставаться в вашем доме, и вы знаете почему.
— Это все клевета, батюшка, выдумки, наущения г-на Крафта и его супруги. Они меня давно возненавидели…
— Варвара Матвеевна, вспомните, что нас видит и слышит Сердцеведец, всемогущий защитник невинных и слабых. Не давайте гневу руководить вами.
— Ведь я уже сказала вам, что зла никому не желаю. — Парашу оправдают; но, по крайней мере, и я буду оправдана. Люди узнают, что я была обижена и что я не тиран, от которого должны были бежать домашние.
