Невзоров последовал за капитаном в ту комнату, где никого не было. Капитан затворил за ним дверь.
— Что делаете вы здесь, молодой человек? — спросил капитан мягким голосом и с видом участия. — Кто заманил вас сюда?
Невзоров молчал.
— Впрочем, мне и не нужно этого узнавать от вас. Доведаюсь другими путями; но кто бы то ни был, он грех брал на свою душу. Вы этим господам не под стать; но ваши деньги им нужны. Я знаю вас, и вашего отца знаю. Подумали ли вы о нем? Подумали ли вы о том, каким ударом для него было бы узнать, что вы затесались в какое-нибудь гнусное дело, что вы арестованы, что вся ваша будущность попорчена?..
Невзоров молчал, но судорожное движение в чертах лица и пробивавшиеся в глазах слезы обнаруживали охватившее его волнение.
— Счастье для вас, — продолжал капитан, — что вы именно мне попались под руку. Повторяю, что знаю вас и уверен, что вы, собственно, ни в чем крупном не виноваты, или не успели быть виноватым, и что сегодняшний урок не пройдет для вас без пользы. Обещайте мне сказать о случившемся вашему отцу и быть завтра с ним у генерала в 10 часов утра. Обещаете ли вы?
— Обещаю, — сказал Невзоров.
— Хорошо, дайте руку. Я вам верю. Пойдемте; я вас прикажу отпустить. Но еще раз говорю вам: не забывайте отца.
IX
— Воля ваша, Варвара Матвеевна, — сказал Алексей Петрович, — а я каждый день сожалею о Сокольниках.
— Не знаю, о чем вы можете жалеть, — сказала Варвара Матвеевна.
— О весьма многом, по моему разумению, — продолжал Алексей Петрович. — Во-первых, о том, что мне ближе было ездить на службу; во-вторых, о том, что в сосновой роще воздух и суше, и здоровее; в-третьих, и в особенности, о том, что там жилось так спокойно и тихо. Соседи не те были.
— Чем же вас тревожат здешние соседи? — спросила Варвара Матвеевна. — По обе стороны от нас живут самые почтенные и порядочные люди. Ваш приятель Чугунин недалеко, всего минут пять ходу. И другой приятель, профессор, который, кажется, меня не жалует, но вам по сердцу и с вами так часто рассуждает про газеты, здесь, под рукой, а в Сокольниках вы бы его как своих ушей не видали.
— Это так — но и не они, конечно, мне здесь помехой, а те другие господа, которых я вижу в парке. В Сокольниках и Вера могла одна проходить по ближайшим дорожкам, и я мог с ней обойти весь парк без встреч, которые всегда оставляют по себе неприятное впечатление.
— Не знаю, почему и Вера не могла бы здесь себя считать в безопасности и какие встречи вам так неприятны.
