— Нет, но мне показалось, что она себя принуждала быть разговорчивой.
— Давно знаю, что вас не переспоришь.
Алексей Петрович замолчал, потом встал и, не допивая налитой ему второй чашки кофе, вышел из комнаты.
— Нечего сказать, — проговорила сквозь зубы Варвара Матвеевна, подливая сливок в свою вторую чашку, — весело с вами живется… Вы хныкаете, или отмалчиваетесь, как будто перед вами все провинились…
— Тетушка, — сказала вошедшая Вера, — ковер готов. Я его разложила у себя на полу. Не угодно ли взглянуть?
— А! наконец готов — хорошо, хорошо, сейчас приду.
Варвара Матвеевна поторопилась справиться со своей второй чашкой и, закусив ее последним куском разрезанной на тонкие ломтики просфоры (другого хлеба Варвара Матвеевна с утренним завтраком не употребляла), отправилась в комнату Веры.
Ковер был, бесспорно, хорош. Узор красив и наряден; шитье безупречно. Варвара Матвеевна медленно обошла его с трех сторон, не обращенных к свету, нагнулась, чтобы приподнять один конец и ближе всмотреться в шитье, потом несколько отступила назад, чтобы лучше оценить общий эффект. Вера следила за ее глазами и движениями. На лице молодой девушки сказывался вопрос: не поблагодарит ли она под конец? Но Варвара Матвеевна не благодарила, и ее лицо не выражало ни признательности, ни даже одобрения.
— Ровны ли полосы? — спросила она.
— Кажется, ровны, — отвечала Вера. — Я их несколько раз мерила и смеряла.
— Вторая, с правого края, как будто длиннее.
Вера нагнулась и, поправив положение соседней полосы, сказала:
— Длина одинакова, тетушка. Вы приподнимали конец другой половины, и при этом края разошлись.
— Теперь следует подбить и обшить. Нужно тотчас послать за обойщиком.
— Я уже посылала, тетушка. Он будет часа через два.
Варвара Матвеевна еще раз обошла вокруг ковра, и ее угрюмое лицо стало проясняться.
— Отец благочинный будет доволен, — сказала она. — Очень доволен. Он не ожидает такого сюрприза. Ковер хорош. Да, очень хорош! Спасибо, Вера. Ты меня очень одолжила.
Варвара Матвеевна подошла к Вере и, взяв за оба предплечья, поцеловала в лоб. Вера поцеловала у нее руку.
— Очень рада, что вы довольны, тетушка, — сказала Вера.
— Довольна, вполне довольна. Ты потрудилась порядком… Но зато ты и помучила меня… то есть, не ты сама, а твой отец благодаря тебе. Он все тревожился, что ты будто работаешь слишком усидчиво, что ты заболеешь, и прочая, и прочая. Он мне покоя не давал. Он и сегодня даже своего кофе не изволил выкушать. Он находит, что ты как-то изменилась со второго дня праздника, и молчалива стала, и Бог знает что еще… Одним словом, сетованиям конца не было.
