Гончие Тиндалоса | страница 6
Есть бездна бытия, непостижная для человека…
Я глядел во все глаза. Чалмерс вскочил на ноги и стал беспомощно жестикулировать руками.
— Я прохожу сквозь сверхъестественные углы, я приближаюсь к… о, нестерпимый кошмар!
— Чалмерс! — закричал я. — Не пора ли мне вмешаться?
Он быстро поднес правую руку к лицу, словно заслоняясь от страшного зрелища.
— Нет, пока еще нет! — прохрипел он. — Я пойду дальше. Я должен видеть… что… лежит… за пределами…
Лоб его заливал холодный пот, плечи судорожно подергивались.
— За пределами жизни есть… — лицо его побелело от ужаса, — есть твари, которых я не в силах рассмотреть. Они медленно движутся сквозь углы. Они бестелесны — и неспешно проплывают через неописуемые углы.
И тут я почувствовал вонь. Вонь резкую, невыразимую и такую тошнотворную, что мне сделалось дурно. Я быстро метнулся к окну и распахнул его настежь. Когда же я вернулся к Чалмерсу и заглянул в его глаза, я чуть не потерял сознание.
— Сдается мне, они меня почуяли! — завизжал он. — Они медленно поворачивают в мою сторону…
Чалмерса била неудержимая дрожь. Он принялся хватать руками воздух. Затем ноги под ним подломились, и он рухнул лицом вперед, постанывая и пуская слюни. Я молча наблюдал, как он с трудом тащится по полу. Ничего человеческого в нем уже не осталось. Зубы оскалены, в уголках губ выступила пена.
— Чалмерс! — закричал я. — Прекрати! Прекрати это, слышишь?
Словно в ответ на мои увещевания, он принялся издавать хриплые конвульсивные звуки, больше всего похожие на лай, и, отвратительно извиваясь, пополз по кругу. Я нагнулся, схватил его за плечи. Встряхнул — яростно, отчаянно. Он извернулся, куснул меня за запястье. Мне сделалось дурно от ужаса, но я не смел выпустить беднягу, опасаясь, как бы он не убился в приступе ярости.
— Чалмерс, — уговаривал я его, — перестань, право же, перестань. В этой комнате тебе ничто не повредит. Понимаешь?
Я продолжал трясти Чалмерса за плечи и увещевать, и постепенно безумие его оставило, лицо прояснилось. Конвульсивно содрогаясь всем телом, он рухнул бесформенной грудой на китайский ковер. Я отнес его на диван и уложил. Лицо Чалмерса исказилось от немой боли; я видел, что он все еще пытается вырваться из-под власти страшных воспоминаний.
— Виски, — пробормотал он. — Бутылка в комоде под окном — в верхнем левом ящике.
Я протянул ему бутылку. Чалмерс вцепился в нее крепко-накрепко, аж костяшки пальцев посинели.
— Они меня чуть не сцапали, — выдохнул он. Осушил бодрящий напиток жадными глотками, и постепенно щеки его порозовели.