Или, скорее, наоборот — ощущается что-то лишнее. Какое-то не поддающееся определению качество, но…Что-то отталкивающее? Нет, вот оно и исчезло. А вот — появилось снова. Перепархивает туда-сюда, точно летучая мышь, что вылетает из тьмы в серые сумерки, снова взмывает ввысь — и исчезает.
Впередистоящий пацан снова обернулся. И усмехнулся от уха до уха — точно лис цыпленка почуял.
— Что, папашка, лакомый кусочек? А ей, типа, нравятся мужики постарше. Может, вы с ней сговоритесь да помузицируете как-нибудь на пару.
Вокруг него реял запах немытого тела и грязной одежды — точно мухи над дохлой крысой.
— Девушки с эдиповым комплексом меня не интересуют, — холодно отрезал Десмонд.
— В твои годы выбирать не приходится, — фыркнул юнец и отвернулся.
Десмонд вспыхнул, мгновение поиграл с мыслью врезать парню в челюсть. Не помогло.
Очередь снова немного продвинулась. Десмонд глянул на часы. Через полчаса ему назначено позвонить матери. Раньше надо было приходить. Но нет, проспал, а будильник отзвонил себе положенное число раз и снова затикал, как будто ему все равно. Так оно, разумеется, и есть, хотя, казалось бы, вещи должно сколько-то интересоваться хозяином. Мысль иррациональная, что правда, то правда, но, будь он рационалистом, он бы здесь не оказался, верно? Равно как и все эти студенты…
Очередь снова судорожно дернулась вперед, точно сороконожка, что то и дело останавливается, проверяя, не украл ли кто ножку-другую. Черед Десмонда подошел, когда к телефонному звонку он опоздал уже на десять минут. За регистрационным столом восседал человек куда старше Десмонда. Лицо сплошь покрыто морщинами: словно серое тесто истыкали ногтями — и выдавили в некое подобие человеческого облика. А вместо носа воткнули в тесто клюв каракатицы. Но глаза под седыми растрепанными бровями, пульсировали жизнью — как кровь, вытекающая из ран.
Рука, принявшая документы и проштемпелеванные карточки Десмонда, тоже не казалась стариковской. Широкая, пухлая, белая, с гладкой кожей. Под ногти набилась грязь.
— Тот самый Родерик Десмонд, я полагаю.
Голос звучал скрипуче и резко — ничуть не похоже на стариковский дребезжащий дискант.
— А, вы меня знаете?
— Я знаю о вас. Я прочел несколько ваших оккультных романов. А десять лет назад не кто иной, как я, ответил отказом на ваш запрос отксерокопировать отдельные части той самой книги.
Бедж на поношенном твидовом пиджаке гласил: «Р. Лайамон. КОТОИАИД». Стало быть, это председатель комитета Отделения теоретического оккультизма и альтернативных исторических дисциплин.
