А чаще всего мы бродили по садам. Так много удивительного в этих неземных садах! Там нет ни дня, ни ночи. Только зеленый свет вечно танцующих лун. Мы никогда не разговаривали друг с другом. Не знаю, почему. Всегда казалось, что сказать нам друг другу нечего…
Вскоре Санту начала петь для меня. Песни у нее были странные. Не могу сказать, о чем в них говорилось. Но у меня в мозгу одна за другой возникали волшебные картины. Я видел, как Рак-Чудотворец сотворял свои сады и заполнял их вещами добрыми и вещами злыми. Видел, как он воздвигает гору, и знал, что это Лалил; видел, как он делает семь лун и разжигает огонь — огонь жизни. Видел, как он строит город, и видел, как мужчины и женщины приходят в этот город через множество врат.
Санту пела — и я узнавал, что звездный туман, скользящий за лунами, это души людей, которых Рак хочет возродить к вечной жизни. Она пела, и я видел, как тысячелетия назад шел рядом с Санту по городу Рака. Песня плакала, и я чувствовал себя одной из звездочек в тумане. Песня плакала, и я видел, как одна из звездочек вырывалась из тумана, бежала, уходила через зеленую бесконечность…
Рядом с нами стоял человек. Он был очень высок. Лицо его — одновременно жестокое и доброе, мрачное, как у Сатаны, и веселое, как у Аполлона. Он взглянул на нас, и глаза у него оказались желтые, словно лютики, и очень мудрые. Уорд, это было то самое лицо из комнаты драконьего стекла! Этими глазами смотрел на меня Ву-Синг! Человек улыбнулся… и исчез!
Я схватил Санту за руку и побежал. Мне вдруг показалось, что с меня достаточно этих призрачных садов Рака, что я хочу вернуться в свой мир. Домой. Но вернуться с Санту. Я пытался вспомнить дорогу к ущелью. Я чувствовал, что именно там можно найти выход. Мы бежали изо всех сил. Далеко сзади донесся вой. Санту закричала — но я чувствовал, что она боится не за себя. За меня. Ничто здесь не могло ей повредить: она сама плоть от плоти этого мира. Вой приближался. Я остановился и оглянулся.
По зеленому воздуху на меня пикировал дикий, немыслимый зверь. Похожий на крылатое чудовище Апокалипсиса, которое несет на себе женщину в пурпурном и алом. Но зверь был даже прекрасен в своем ужасе. Он с треском сложил ало-золотые крылья, и его длинное сверкающее тело устремилось ко мне, как чудовищное копье.
И тут, в то мгновение, когда копье должно было ударить, между нами возник туман! Радужный туман, он был кем-то… брошен. Будто чья-то рука бросила сеть. Я услышал, как злобно взвыло крылатое чудище. Санту крепче схватила меня за руку. Мы побежали сквозь туман.
