Он подошел к пюпитру и набросил покрывало на драконье стекло.
— Я расскажу вам все по порядку, — сказал он. — Но я хотел бы, чтобы меня… не прерывали. Поэтому я и закрыл его… Не думаю, Уорд, что вы когда-нибудь слышали о Раке-Чудотворце, который стоял у истоков вещей, и о том, как Великий Чудотворец изгнал его за пределы мира.
— Не слышал, — коротко ответил я, все еще потрясенный невероятным зрелищем.
— Конечно, вы решите, что это вздор, — продолжал Джим, — но… впервые я встретился с этой легендой в Тибете. Потом снова — имена, конечно, назывались другие, — когда уходил из Китая. Боги еще были очень близки с людьми, когда родился Рак. Происхождение у него какое-то скандальное. Став старше, Рак перестал удовлетворяться наблюдением за тем, как другие совершают чудеса. Он сам хотел их совершать и… гм… как-то узнал технологию творения. Немного погодя Великий Чудотворец обнаружил некоторые вещи, сотворенные Раком, и нашел их восхитительными — даже слишком восхитительными. Он не хотел уничтожать нежданного коллегу, потому что — как утверждает сплетня-легенда — чувствовал за него определенную ответственность. И он отвел Раку место где-то за пределами мира и дал ему власть над десятками миллионов рождений — научил ловить души человеческие, уводить их в свои владения, так чтобы у него был свой народ — и над этим народом Раку дано безраздельное господство.
И Рак ушел за пределы мира. Он оградил свои владения облаками. Он поднял гигантскую гору и на ее склоне выстроил город для мужчин и женщин, которые должны были принадлежать ему. Он окружил город удивительными садами и разместил в садах множество вещей — одни прекрасные, другие… ужасные. Вокруг горы он, как диадему, расположил семь лун, а за горой разжег огонь — огонь жизни, через который вечно должны проходить луны…
Херндон перешел на шепот.
— И через этот огонь проходят луны. И с ними — души людей Рака. Они проходят через огонь и рождаются заново. И живут десять тысяч жизней. Я видел луны Рака и души, которые идут в огонь. В этой земле нет солнца. Только луны льют изумрудный свет на город и сады.
— Джим! — воскликнул я. — О чем это вы говорите? Проснитесь! Какое отношение этот лунный вздор имеет к этому… прибору?
И я указал на драконье стекло.
— Вы о стекле? — переспросил он. — Ну, как же, через него пролегает дорога в сады Рака!
Тяжелое ружье выпало у меня из рук. Я переводил взгляд с Джима на стекло и обратно. Он улыбнулся и вновь указал на свою перевязанную грудь.
