Два сайона подошли и своими посохами коснулись стола судьи.
– Нет, – сказал Витихис. – Никто не должен говорить, что народ готов осудил женщину, не выслушав ее защитника. Хотя все ее ненавидят, но она также имеет право на справедливость, на защиту закона. Я сам буду ее защитником, если нет никого другого.
И он спокойно выступил вперед, стал против Арагада и коснулся его своим мечем.
– Так ты отрицаешь преступление? – с удивлением спросил судья.
– Нет, я говорю только, что оно не доказано, – ответил Витихис.
– Докажи его! – обратился судья к Арагаду.
– Доказать? – нетерпеливо, но немного смутившись, вскричал Арагад. – К чему тут доказательства! Я и ты, и все находящиеся здесь, знают, что Готелинда давно ненавидела княгиню. Жертва ее исчезает из Равенны. Одновременно исчезает и убийца. Потом жертва снова появляется в доме Готелинды – уже мертвой. А убийца бежит в крепкий замок. Что же еще нужно доказывать?
– И только на этих основаниях ты обвиняешь королеву в убийстве? – сказал Витихис. – Горе, горе народу, в котором ненависть берет верх над справедливостью! Справедливость, готы, есть свет и воздух. Я сам ненавижу и эту женщину и ее мужа. Но именно потому, что я ненавижу, я должен вдвое строже наблюдать за собою.
Так просты и вместе с тем благородны были слова его, что сердца всех готов склонились на его сторону.
– Где твои доказательства, Арагад? – спросил Гильдебранд.
– Доказательства! – с нетерпением вскричал тот. – У меня нет других доказательств, кроме глубокой веры.
– В таком случае… – начал Гильдебранд.
Но в эту минуту один из сайонов, охранявших ворота, подошел и сказал:
– У входа стоят римляне. Они просят, чтобы их выслушали. Они говорят, что знают обстоятельства смерти княгини.
– Я требую, чтобы их выслушали, как свидетелей! – горячо вскричал Арагад.
Гильдебранд сделал знак привести свидетелей. Толпа расступилась, и сайон ввел трех людей. Один из них, согбенный старик, был в монашеской одежде, двое – в одежде рабов. Все с удивлением смотрели на старика, фигура которого, несмотря на всю простоту, даже бедность его одежды, отличалась замечательным достоинством. Арагад пристально взглянул в его лицо и быстро отступил с удивлением.
– Кто этот человек, – спросил судья, – которого ты ставишь свидетелем? Какой-нибудь ничтожный иноземец?
– Нет, – ответил Арагад, – его имя все хорошо знают и уважают: это – Марк Кассиодор.
Выражение удивления пронеслось по всему собранию.
– Да, я так назывался раньше. Теперь же я только брат Марк. Я пришел сюда не за тем, чтобы мстить за убийство: «Мне отмщение, Я воздам», – сказал Господь. Нет, я пришел только исполнить последнее поручение несчастной дочери моего великого короля. Незадолго до бегства из Равенны она написала мне вот это письмо, и я должен прочесть его народу готов, как ее завещание.
