— Нестеров дрался за маневренность, — вспомнил Серов. — Он считал фигурные полеты высшей школой, приучающей пилота выходить из самых трудных положений, дающей ему свободу и уверенность в себе. Ведь познанная необходимость и есть настоящая свобода!
— Да, я знаю это из материалистической диалектики, — резонно заметил Сидоров.
— Так вот, ты можешь понять, что перед Нестеровым стояла эта необходимость. Авиация оправдывала себя только все возраставшей скоростью и при этом повышением боевой нагрузки. Нестеров боролся за маневренность! А ведь на каких машинах летал — буквально на гробах!
— Нестеров сам признавался, — сказал Власов, — что чем больше летает, тем лучше понимает опасность полетов. И все-таки на этих машинах, не имевших необходимых органов управления, он пилотировал, делал мертвые петли. Прямо танцевал в воздухе.
— Кстати, о танцах, — проговорил Сидоров, раскрывая папку и доставая оттуда нужную выписку. — Послушайте!
Он прочитал:
«Когда птицы вылетают освежиться в воздухе, повеселиться и поиграть, они радостно реют, делая изумительные эволюции, полные грации и красоты. И это естественное проявление эстетического чувства. Когда я гляжу на танцующих (я тоже танцую), то мне бывает иногда даже дико смотреть на странные движения многих пар, и только некоторые доставляют эстетическое наслаждение своим изяществом и грацией…»
Власов рассмеялся.
— Вот не думал, что Андрей Ефимыч изучает теорию танцулек!
— Постой, постой, тут что-то… Чьи это слова? — спросил Анатолий у Сидорова.
Тот, не отвечая, продолжал:
— «С практической стороны танцы — бессмыслица. Но это не значит, что танцевать не следует. Так вот: мой аэродром — зал для танцев. Когда я лечу с известной целью на большое расстояние, мне никогда не придет в голову выкинуть что-нибудь необыкновенное… — тут Андрей покосился на Анатолия, и тот смущенно кашлянул. — Но над аэродромом при настроении я танцую. Между летчиками есть нетанцующие, потому что не умеют, есть нетанцующие из принципа, есть танцующие только при настроении, и есть любящие танцевать».
— Нестеров! — вскричал Серов. — Только он мог это сказать.
— Верно, — кивнул Сидоров и протянул ему листок с выпиской.
— А вы, Андрей, у нас будущий академик. И вот что, ребятушки. Мы с вами, конечно, из «любящих танцевать». Мы умеем танцевать и парочкой и втроем. Однако с практической стороны эти «танцы» вовсе не бессмыслица. Да и Нестеров «танцевал» не ради эстетического удовольствия, но, главным образом, чтобы уметь лучше сбивать противника. А теперь нам требуется уже не единичный, а групповой пилотаж. В будущей войне, когда придется лететь навстречу воздушному соединению врагов, мы одним стремительным маневром разрушим их строй и, сломав его, будем бить в индивидуальных схватках поодиночке, имея еще преимущество в маневренности и инициативе. Вот что значит наш пилотаж строем.
