Анатолий Серов | страница 18
Не пустят еще! Надо доказать им — родным, что он не трус и может стать настоящим пилотом.
На улице собрались кучки людей и ребят: провожают глазами залетевший самолет. Вот он помахал крыльями. Зачем? Что хочет сказать? Люди машут шапками и платками. А он удаляется, уходит из глаз. Людям его уже не видно, он исчез, а Тошка отлично различает его силуэт на синем небе. Вот он скрылся за маленьким облачком. И снова появился, только еще уменьшился. Он как в воду ныряет в синеву, и вот его уж совсем не видно! Люди давно разошлись по домам, а Толя сидит на крыше, устремив жадные глаза вдаль, ждет…
…Он выпросил у матери несколько полос старого полотна, толстую иглу, крепких ниток, приготовил клей, принес из сарая молоток.
— Женька, давай помогай. Держи за тот конец. Разрезал полотно на равные части, сшил их, потом они выстрогали из дранки гибкие длинные палки, сшитые полосы прибили к рамам. Получились широкие белые крылья. Трудились дня два. К рамам Толя приделал скобы, чтобы держаться. На ветру полотнище натягивалось и тащило вперед, точно парус.
— Лезем на крышу. Иди, я тебя подтолкну, а потом передам крылья. Чур я первый лечу.
Забрались на крышу баньки, которая чуть возвышалась над огородными грядками. Все-таки для мальчишки она была достаточно высокой, чтобы почувствовать всю манящую силу просторов. Толя развернул крылья за своей спиной во всю ширину. Он верно рассчитал размах крыльев по размаху своих рук. Крылья тянули и рвали вперед, он как бы оказался в челне и вот сейчас поплывет по воздуху, как по синему морю. Счастье риска охватило его, сердце замерло, зубы сжались в волевом усилии.
Взмахнул крыльями, ринулся вперед…
Произошло что-то ужасное. Он камнем свалился в огород, прямо в капустные грядки. Ошеломленный, сначала не мог пошевелиться. А на крыше Женька разревелся во весь голос и уже звал маму на помощь. Прибежали мать и сестры. Толя поднялся, но боль в ноге заставила его опуститься на землю. Женю сняли с крыши, он, продолжая реветь, подобрал с грядок летательный аппарат.
Долго пролежал Толя с вывихнутой ногой в постели. Женюрка проводил с ним целые часы, слушал про полет русского Икара — стрельца Серова, которого Толя решительно признавал своим предком.
— А летать я все равно научусь, так и знай.
Пока лежал в постели, смастерил большого бумажного змея. Потом, в своих воспоминаниях, он писал, что это был гигантский змей! Когда стало можно ходить и бегать, он вынес змея на улицу и запустил его. Змей взвился очень высоко, мотался по натянутой веревке, тянул и рвался, но «мастера» поднять не смог. Женя сочувственно крутился возле брата и бормотал: