— Нашла? — простое слово удалось складно выговорить лишь со второго раза. Язык безбожно заплетался, Егор прикрыл глаза и кое-как задал вопрос. Глянул на Вику — та сидела, подперев виски ладонями, и смотрела в стол, но говорила спокойно, в голосе не было и намека на слезы.
— Нашла, — сказала она, — не сразу, но нашла. Купила местную газету и обошла всех по объявлениям. И один, его фамилия Демин, повел себя странно. Он точно испугался, когда я пришла и стала задавать ему вопросы, вроде: не помнит ли он моего брата, что было в завещании и прочее. Потом вдруг изменился, предложил мне чай и стал выспрашивать: кто я такая, откуда мне известно о завещании, кем мне приходится Олег и все такое. Я отвечала, мы проговорили почти час, потом этот Демин попросил мой адрес и телефон, сказал, что дело очень странное, что он все выяснит у своих коллег и перезвонит мне.
— А перезвонили… эти, — закончил Егор. Вика вздохнула и подняла глаза от чашки, взгляд снова был тусклым и по всему видно — она вот-вот снова заплачет.
— Перезвонили, — глядя в стену за спиной Егора, сказала Вика, — еще как. Раз по пять на дню, а то и чаще. А потом подожгли машину. Подошли двое, один держал дверь, второй разбил заднее стекло и что-то бросил в салон, я не видела, но мне показалось, что это тряпка, от нее пахло бензином. Следом бросили горящую спичку, тряпка загорелась, они держали дверь, чтобы я не вырвалась. Потом дыма стало очень много, загорелось переднее сиденье, они убежали, я вырвалась. Дальше ты знаешь. А я не знаю, что мне делать.
Нет, показалось, плакать она не собиралась, наоборот — улыбается во весь рот, что делает ее похожей на Ритку. Егор зажмурился, мотнул головой, но наваждение не исчезало, сидело напротив и весело постукивало черенком вилки по столу, только волосы у нее были короче, чем у той, из прошлой жизни. Вика откинулась на спинку стула и смотрела на Егора, смотрела не отрывая глаз, улыбалась вовсе уж беззаботно, как счастливая домохозяйка в рекламе стирального порошка, и от этой улыбки ему стало не по себе. Да еще и контуры предметов вдобавок четкость потеряли, ненадолго, правда, и тем не менее колыхались, дрожали, подлые, будто он на них из-под воды смотрел. Встряхнулся, допил горячий крепкий чай и вдруг понял, что улыбка Вики — это не улыбка вовсе, а гримаса отчаяния, и у девушки вот-вот случится что-то вроде истерики, и она сорвется в конце концов, сорвется так, что мало никому не покажется. И так слишком долго продержалась, но у всего есть предел.
