Она вышла из вагона в безумной юбке инди, чёрном драповом пальто, улыбаясь, поправляя всё сразу: косички, сумку и шарф. Она взяла меня под руку, и мы молча пошли к выходу. Её большие голубые глаза сегодня много плакали, зрачки к вечеру сузились. Я погладил её руку, холодная. Тогда, когда мы встретились впервые, она сказала — я никого не заставляю быть рядом, каждый сам выбирает свой путь, исходя из желаний. Мы можем опуститься на самое дно, и мне это ничего не будет стоить, а тебе? При этом, она опять улыбалась, закатывала глазки и вертела бокал со швепсом в руке. «Я хочу опуститься на самое дно. С тобой». С того дня мы не расставались. Про наши тёплые отношения мало кто знал, примерно столько же людей, сколько знали, что она Алиса по документам.
Мы сели на кушетку на кухне, Алиса вытащила из сумки косячок, нежно провела по краю самокрутки языком, безразлично достала зажигалку, а я пропал в родившемся дыму.
— Кай ушёл.
— …
— Сказал, что теряет голову со мной, что ему страшно, — слёзы капали из её глаз без всяких эмоций.
— …
— Я просто не знаю, зачем я живу.
— …
— Как это пережить? Я не могу, я не знаю, что делать…
— …
— Он плакал, плакал и говорил всё это, что я разрушаю его мозги, что он боится наркотиков, что боится меня, всего.
— …
Она встала с кушетки, открыла окно, сделала затяжку и выбросила в окно прогоревшую дурь. Алиса подошла ко мне, опустилась на колени, обняла меня и заплакала, она кричала, больно щипала мою спину, сжимала мне кисти, периодами просто орала. Ей было по-настоящему больно. Я предложил ей лечь спать.
Полночи она стонала, вертелась, как волчок, просыпалась и снова плакала, засыпала, в пятом часу, когда рассвет уже настал, она вскочила с постели:
— Мне надо идти.
— Куда?
— Не знаю, я поеду к Каю, не могу сидеть без дела, я верну его.
— Не надо, не надо, сделаешь только хуже, не трогай его сейчас.
— Хорошо, тогда я поеду домой.
— Нет, останься, отдохни, сегодня выходной, давай, оставайся.
— Нет, всё, хватит.
В этот момент я испугался. Я боялся потерять её, боялся, что в таких чувствах она может плюнуть на всё, в том числе и на меня. А я бы этого не вынес. Но удерживать её было бесполезно. Только что эта хрупкая тёплая девочка лежала в моей постели, я надеялся, что все выходные буду её успокаивать, чем только смогу, а теперь она уходит. Я лежу в кровати, у меня эрекция, уговорить её остаться я не могу и чувствую себя просто глупо и нелепо, как немощный старикашка.
