Вновь повисла тишина, длившаяся, казалось, целую вечность, пока Анжела не решилась заговорить.
— Элис, Роберт в больнице. Он напился вчера…
— Что? Они ещё в Чикаго? Откуда ты знаешь? Об этом писали в газете или говорили по телеку? Как я это пропустила? — «Молчи, Элис», — говорила она уже сама себе, пожалев, что так рано изменила своему принципу на сегодня — молчать и слушать.
— И на какой из вопросов мне отвечать? — голос Анжелы был спокоен и холоден.
— По порядку, — сглотнула Элис.
— Ещё в Чикаго. Брендон с ним. Всё уже в порядке. Нигде этого не сообщали…
— Но…
Анжела не позволила Элис задать ещё дюжину вопросов и ответила с опережением:
— Это знаем только мы… Вдвоём… Уже втроём…
— Но как? — читалось в глазах Элис, которая впилась пальцами в стул под собой и открыла рот, не издавая при этом ни единого звука. Анжела отметила старания подруги и решила не сильно тянуть с объяснениями.
— Понимаешь… Это сложно… Дело в том… — Она набрала в лёгкие как можно больше воздуха, её пальцы по-прежнему двигались, но на этот раз перебирая ткань спортивных брюк, в которых она ходила дома. Её лицо слегка разрумянилось от волнения. — Дело в том, что у Крис есть кое-какие способности… Необычные… Она может видеть будущее… и… она увидела Роберта в больнице, врачей, и Брендона с ним… — Анжела видела в глазах Элис всё новые и новые вопросы и отвечала, пытаясь попасть в точку, угадать.
— Кристен очень тяжело это делать… Я прошу её иногда… Чтобы знать больше… С Робертом сейчас всё уже в порядке, — Анжела говорила медленно, стараясь, чтобы до Элис дошло каждое сказанное ею слово. — Думаю, всё самое плохое позади.
Она вздохнула и перевела взгляд на Кристен.
Анж молчала, не зная, что ещё сказать. Она так долго обдумывала, что расскажет Элис, но все мысли уложились в несколько несвязных предложений. Но главное, что она рассказала.
Элис сидела молча, отходя от шока и переваривая информацию. Она сделала большой глоток чая. Ещё с минуту в кухне Швиммеров стояла тишина. По лицу Элис не было понятно, какие выводы она сделала, но морщинка, образовавшаяся между широкими бровями, говорила о глубокой задумчивости. После она повернулась к Кристен — её лицо выражало лёгкое сомнение.
— Как ты это делаешь? Расскажи! — последнее слово прозвучало, как мольба.
— Ну, я как бы представляю определённую геометрическую фигуру, определённого цвета и мысленно вхожу в неё. — Кристен вышла из своего оконного оцепенения и повернулась к Элис.
