Однако Хани едва попробовала свой пудинг, раздумывая над тем, что ей только что сказала Сэм. Она соображала: имела ли в виду Сэм какую-нибудь определенную студию, чтобы «поиметь» его.
Вообще-то проект казался заманчивым. За все те годы, что они были женаты, она, по правде говоря, ни разу «не имела» его в переносном смысле этого слова. Хотя и в буквальном тоже имела не так уж часто. Обычно именно он имел ее, хотя иногда она и пыталась принять более агрессивное положение сверху. Это давало ей возможность выбирать: постепенно впустить его в себя или же яростно наброситься на него. Задать тон, выбрать ритм — яростно-неистовый или же мучительно-медленный. Заставить его кричать от невыносимого желания или же умолять ее ускорить движение, или же, наоборот, замедлить… Нет, он не так уж часто позволял ей это. Джошуа был способен наслаждаться жизнью, любовью и сексом, лишь когда командовал сам.
Если быть откровенной с собой, и развод, и ее требования были по-настоящему связаны лишь с этим — ей хотелось «иметь его», — и дело было не в мстительности или самооценке, даже не в деньгах, которые она честно заработала. Может быть, с самого начала это и был развод, «чтобы поиметь».
Она подняла глаза и встретила взгляд Норы, Хани была поражена печальным выражением лица Норы. Но когда их глаза встретились, оно резко изменилось. Интересно, подумала Хани, о чем Нора думала, что так расстроило ее.
Совсем недавно она поздравила ее с блестящим разводом, блестящим из-за денег. Однако во время свадьбы Нора поздравляла ее с блестящим замужеством, которое, по Нориному определению, включало в себя любовь, удобство, удовольствие (читай — секс) и деньги. Но у замужней или разведенной — деньги у Хани были. Может быть, Норе грустно из-за того, что Хани потеряет привычное наслаждение?
Он был сверху, его полные губы дразняще ласкали ее губы, затем мучительно медленно спускались к ее горлу, плечам, груди. Он брал в рот ее соски — эти два бугорка, такие же твердые в своем желании, как и его напрягшийся член, которого она так хотела и о котором так умоляла его.
Всегда дело кончалось тем, что она выпрашивала это последнее проникновение, окончательное завершение, как будто он хотел оставить самое лучшее себе. И снова она обещала себе никогда не просить — ни его любви, ни его тела, ни всего того, что он мог дать ей.
Вряд ли Нора жалела ее потому, что она лишится наслаждения. В конце концов, это Голливуд, а секс был самым дешевым товаром Голливуда. Кроме того, Нора не могла знать, приносил ли ей секс наслаждение, разочарование или оставлял ее равнодушной.
