— Ты мертв! — процедил Птолемей сквозь зубы. — Мертв! Ты никакой не бог, а обычный человек. И ты мертв, как и твой Пердикка.
Он замер, боясь услышать ответ, но Александр не ответил. Птолемей упал на колени перед гробом.
— Я увековечил твою память, брат мой. На стенах этой усыпальницы и в исторических хрониках я опишу наши подвиги. А сейчас оставь меня! — На его глазах выступили слезы. — Во имя Зевса, прошу тебя не тревожить меня!
И снова услышал негромкий смех…
— Нет, разрази тебя гром, она будет принадлежать мне! Она подарит мне сына, и я не потеряю его, как ты потерял своего.
Не получив ответа, Птолемей поднялся на ноги, проглотил комок в горле и вытер пот со лба.
— Ты не смог защитить ее, — сказал он. — А я смогу. Я сделаю ее своей царицей. А если тебя это не устраивает, я разнесу этот памятник, камня на камне здесь не оставлю, а твои проклятые останки скормлю гиенам!
Майет ступала по широкой изогнутой мраморной лестнице, ведущей в приемные покои царя. Впереди нее шел управляющий двором. Геспер следовала за ней и, когда Майет обернулась, чтобы взглянуть на подругу, подмигнула ей.
Приглашение Птолемея участвовать вместе с ним в церемонии приема иностранных послов застало её врасплох. Он был так разгневан, когда покидал ее этим утром, что она не ожидала скоро увидеть его. Его посыльный принес ей золотой хитон в ионийском стиле, украшенный серебряными нитями. Витые золотые сандалии и изумрудные серьги дополняли подарок, а к ним прилагалась сверкающая хрусталем серебряная диадема.
Чтобы не надевать диадему, она сделала скромную прическу, а вместо наряда, символизирующего предложение примирения, выбрала простой хитон из тончайшего льна цвета слоновой кости, белые кожаные сандалии и изысканные золотые серьги филигранной работы.
Геспер усмехнулась, увидев выбранную ею одежду.
— Это может не понравиться царю, — предупредила она.
— Мой повелитель мудр и щедр, — ответила Майет. — Но я не стану выставлять себя дорогой шлюхой.
Сейчас, глядя на собравшихся в царском приемном покое, она начала жалеть о своем неповиновении. Когда она спускалась по ступеням, к ней обратились сотни глаз.
— Госпожа Майет из Фив, — объявил верховный управляющий.
Птолемей поднялся и подошел, чтобы подать ей руку.
— Добро пожаловать, госпожа! — произнес он, быстро окидывая ее взглядом с головы до ног. Затем рассмеялся. — Очень хорошо, — сказал он так тихо, что услышала только она одна. — Снова женская интуиция взяла верх.
