18 декабря. Вот и огневая позиция первой батареи. Что тут осталось? С душевным трепетом ступили оставшиеся в живых батарейцы на священную землю.
Что такое? Засыпанные снегом, повернутые стволами на запад, стояли орудия. Это были их орудия. Три из них даже заряженные. Они стояли так, как их оставили.
Бойцы стали очищать материальную часть от снега. Здесь же рядом лежали их погибшие боевые друзья и товарищи.
Оказавшись нищими духом, не способными понять истоки мужества и героизма советских людей, истоки их любви и преданности своей великой отчизне, гитлеровцы вымещали свою лютую ненависть к нам даже на павших. Как рассказывали бывший старший на батарее майор в отставке Павел Петрович Добрыгин и бывший орудийный мастер батареи старший сержант запаса Григорий Ермолаевич Каштанов, все погибшие батарейцы были изуродованы фашистами. У многих из них гитлеровские злодеи отрезали носы, уши, располосовали рты. У замполитрука Владимира Лебедева они вырезали на спине пятиконечную звезду. У санинструктора Иванова вырезали полоску тела шириной в три пальца вдоль ступни…
Герои- артиллеристы были похоронены в братской могиле, вырытой неподалеку от того места, где стояла насмерть их родная батарея.
Просматривая свой фронтовой архив, я обнаружил в газете «За Родину!» заметку под заголовком «Клятва». Автор ее артиллерист из первого орудийного расчета Н. Ничепуренко пишет:
«Немцы отступали под нашим натиском, бросая оружие, боеприпасы и снаряжение. Сотни скорченных трупов гитлеровских солдат валялись по дорогам.
Мы шли вперед, преследуя врага.
И вот на опушке леса, среди сугробов и белых деревьев, мы нашли наши пушки и возле них окаменевшего в последнем предсмертном усилии, со шнуром в судорожно вытянутой руке, заместителя политрука Владимира Лебедева. Орудие было заряжено. Видно, смерть настигла нашего славного товарища в тот момент, когда он в единоборстве с окружившими его полчищами немцев готов был послать свой последний снаряд.
Мы стояли с непокрытыми головами возле нашего погибшего друга и молчали. В молчании у каждого из нас в сердце рождались слова:
«Ты сражался, как гвардеец», — думал один.
«Ты умер гордо и мужественно, как настоящий воин», — думал другой.
«Даже смерть не властна над тобой, — думал третий, — и ты, победив ее, весь как порыв, весь как памятник, окрыленный славой нашего народа».
И мы все поклялись быть в бою такими, как Владимир Лебедев. И никогда в глазах наших не погаснет образ этого славного воина и в сердце нашем не перестанут гореть слова этой нашей молчаливой клятвы.
