Броненосец «Анюта» | страница 9
Вот немцы остервенело застрочили из пулемета, и густую, как бы желатиновую поверхность воды беспрерывно рябило всплесками пуль.
Потом, сотрясая легкое тело лимузина, застучали пулеметы Аклеева и Кутового. А Вернивечер всматривался в приближавшийся торпедный катер, прислушивался к очередям своего «максима», из которого сейчас бил по врагу Никифор Аклеев, и злился: разве так стреляют! Эх, ему бы ударить по фрицам! Он бы им дал жизни!
Три немецкие пули, одна за другой, оставили круглые лучистые дырочки в ветровом стекле машинной рубки и просвистели над самой его головой.
Торпедный катер был уже совсем близко, и лимузин сейчас беспрестанно содрогался от яростных пулеметных очередей.
Вернивечер успел заметить на промчавшемся катере долговязого немца в мокром, блестевшем на солнце клеенчатом реглане. Немец падал, как доска, навзничь на ребро рубки. Потом катер рванул в сторону, и сразу часто затарахтела его мелкокалиберная кормовая пушка.
Снаряды подымали невысокие столбики воды, и брызги играли на солнце всеми цветами радуги. Но то ли немецкие комендоры нервничали, то ли им не хватало выучки, они все время мазали мимо цели, и пушка вскоре замолкла: немцы снова выходили в атаку.
Лимузин медленно покачивался на волне, оставленной вражеским катером.
— Считаю, все прекрасно! — сказал Аклеев Кутовому и вытер тыльной стороной ладони свой чуть вспотевший лоб.
Кутовой в ответ только кивнул головой — ему было некогда. Стиснув зубы, он с непередаваемой быстротой бывалого пулеметчика набивал диски. Только покончив с дисками, Кутовой счел возможным поддержать начатый Аклеевым разговор.
— Подходяще, — промолвил он и улыбнулся. — Бо сразу и фрицев бьешь и про голод забываешь.
Он вспомнил подстреленного немца — скорее всего, это был офицер. Кутовой хотел поделиться своими соображениями на этот счет, но Аклеев его уже не слушал. Просунув голову в каюту, он окликнул Вернивечера:
— Степан! Ты живой?
— Живой! — отозвался Вернивечер через раскрытую дверцу рубки.
— А ты, часом, не раненный?
— Пока целый.
— Ну, смотри. Если тебя ранит, так ты не стесняйся. Сразу докладывай! — крикнул Аклеев в заключение и снова взялся за пулемет: торпедный катер ложился на боевой курс.
И тут случилось неожиданное. Вместо того чтобы терпеть, пока немцы приблизятся на расстояние действительного пулеметного огня, Вернивечер запустил мотор, и лимузин стремительно помчался навстречу торпедному катеру.
— О це вирно! О це ты вирно приказал! — с веселым бешенством крикнул Кутовой. Он был уверен, что Вернивечер действовал по приказанию Аклеева, а Аклееву некогда было его разубеждать.
