– Твое присутствие ничего не значит? Это уж слишком скромно. Разве ты не то же, что Лоренцо? Твое отсутствие обидит кардинала, так как ты уже отказался от завтрака, а по своему положению ты обязан оказать вежливость пастырю церкви и племяннику папы. Жалко было бы, – прибавил Франческо с улыбкой, – если бы народ не увидал тебя в этом великолепном костюме. Что за чудное шитье! Мне даже завидно.
При этом он рассматривал и трогал шитье на груди Джулиано.
– Могу тебя уверить, – отвечал Джулиано, отстраняясь, – что я не особенно старался наряжаться сегодня и совсем не знаю, откуда взялось это шитье. Если это необходимо, я пойду с вами, но обещайте не задерживать меня на завтрак, все равно это будет напрасно.
– Идем, идем, благородный Джулиано, – вмешался Бандини. – Колокола звонят, значит, кардинал уже в соборе и служба начинается.
Джулиано подошел к большому венецианскому зеркалу, а Франческо шепнул Бандини:
– Я его ощупал, на нем нет кольчуги… Все удастся, и через час мы будем хозяевами Флоренции.
Он взял Джулиано под руку, и они втроем пошли по пустынной улице к собору, окруженному народом. Солдаты Монтесекко охраняли свободный проход.
Внутри великолепный собор представлял пеструю, блестящую картину. Все места были заняты высшими флорентийскими гражданами. Кардиналу было приготовлено место против алтаря. Его окружала личная свита и все общество, собравшееся в доме Медичи. Над ними возвышался дивный купол Брунеллеско, а в окно врывался яркий солнечный свет. Лоренцо стоял за решеткой, любезно предоставив гостям место возле кардинала. Служивший обедню священник стоял у алтаря, освещенного массой свечей, остальное духовенство окружало его. Дым от ладана поднимался густыми облаками. Обедня началась, и чудное пение разносилось под высокими сводами.
Франческо тянул Джулиано через свободный проход к клиросу. Бандини шел за ними.
Монтесекко стоял у входа, чтобы не отдаляться от солдат. Он с тревогой озирался, не зная что будет, но, все еще надеясь, что заговорщики не решатся на дерзкое нападение, тем более что все казалось мирным и спокойным.
Обедня продолжалась.
Молитвенное настроение не особенно проявлялось, так как все были заняты зрелищем. Наконец раздался серебристый звон, на который ответил большой колокол собора. Священник поднял дароносицу, все опустились на колени. И вдруг громкий крик прервал торжественную тишину. Бандини вонзил кинжал в грудь Джулиано. Раненый вскочил, но тут же повалился, обливаясь кровью. Франческо бросился на него и с такой дикой яростью колол уже смертельно раненного Джулиано, что сам наткнулся на собственный кинжал и тоже упал на колени.
