Щупп вновь покачал головой:
- Да. Да, конечно. Так, так, ладно. Хорошо! Обо всех даже не значительных изменениях докладывать мне! Лично, немедленно! В любое время суток! Это приказ! И о секретности не забывайте...
Турнова протянула ему листок с бюллетенем. Михаил Альфредович взял бумагу и, посмотрев внимательно в глаза Светлане, вновь спросил:
- А, когда он может вновь придти в себя? Прогноз есть?
- Не придти в себя, а проснется через пару часов, - словно поправив шефа, ответила Турнова.
Дерзость ответа слегка смутило Щуппа, но он ничего, не сказав, вышел из помещения. Покинул третий корпус Михаил Альфредович в больших раздумьях. Теперь перед ним стояла еще одна и очень важная делема. Щупп, мучительно, пытался найти правильный выход из сложившейся ситуации. А размышлял Михаил Альфредович, о начальнике четвертого отделения, Лаврентии Васильевиче Сикоре. Вернее конечно не о нем самом, а о том, что говорить этому человеку, о "098"?!
Сикора хоть и числился обычным врачом, руководителем первого звена, но таковым не являлся. Это знали практически все в центре. Сикора был фимобщиком, а точнее неофициальным куратором всех секретов медицинского центра им. Топорыжкина. ФМБ поставило его на эту должность с помощью руководства министерства здравоохранения. Щупп даже знал, что Лаврентий Васильевич имеет звание майора, но никогда не кому об этом не говорил. Говорить об этом, в Народной Федеративной республике, было просто опасно. Могущественное и страшное ведомство ФМБ, могло запросто сделать с болтунами, распространявшие "неположенную" информация, все, что угодно. От банального увольнения с работы, до принудительного лечения в спецбольнице, откуда нормальным никто не выходил, а точнее не выходил вообще. И этого боялись, все, в том числе и Михаил Альфредович, поэтому Сикора для него официально оставался лишь: "заведующим четвертого отделения".
Пока Щупп рассуждал, докладывать или нет Сикоре об утреннем происшествии, последний, неожиданно попался ему на встречу в коридоре. Низенький и толстенький, Сикора котился на коротких ножках прямо на Михаила Альфредовича. Его маленькие черные глазки впились в лицо Щуппа еще за десяток метров. Лаврентий Васильевич расплылся в ехидной улыбке.
- Михаил Альфредович! Дорогой! Здравствуйте!
Щупп был вынужден, улыбнутся на приветствие. Хотя это совсем ему не хотелось
- А-а-а, старина! Коллега! Я рад, рад видеть вас.... Вот видите, обход произвожу...
