— Здравы будьте, Юрий Витальевич, я завтра с Дарьюшкой к вам приду. Она собирается пирогов с грибочками напечь….
Юрий проигнорировал этот выкрик из строя и как будто не слышал обращения к себе, проследовал в свой кабинет. Но на входе дал распоряжение дежурному:
— Как у егерей закончится развод. Вызвать ко мне Марьина и сержанта Мелес Ивана.
— Есть. — Ответил он и тут же послал туда посыльного.
Через пять минут в дверь кабинета Гаврилова кто-то постучался. Он как раз проверял смету расходов на содержание своего «воинства».
— Да-да. Войдите! — Ответил Юра, убирая бумаги в стол.
— Вызывали?!
На пороге стояли сержант со своим неуправляемым подчинённым, причём последний, чему-то улыбался. И сняв головной убор, поправлял на своей голове волосы, которые, по его мнению, были немного примяты.
— Да вызывал. — Сказал Юра, вставая из-за стола. — Что это за бардак вы в моём подразделении устроили? Мне что, одного разжаловать в рядовые, а другого в полк отчислить?
Лица у обоих посерьёзнели, оба смотрели на Юрия и молчали.
— Так Ваня, объясни мне, почему злостный нарушитель дисциплины, у тебя регулярно ходит в увольнение и, как я знаю, каждую ночь домой?!
— Так у него лучшие показатели по боевой подготовке. — Оправдываясь, заявил Мелес. — Да и Жена живёт одна, и беременна.
— Зачем мне его показатели по подготовке? Если я не уверен, что в нужный момент он выполнит мой приказ, от которого многое будет зависеть. Или уподобляясь ему — Юрий ткнул в распоясавшегося солдата пальцем — и остальные воины выйдут из подчинения.
— Так что мне с ним делать? Лишить на месяц или два всех увольнительных?
От улыбки Кондрата не осталось и следа. Он удивлённо смотрел на своих командиров, и только моргал глазами.
— Отцы, не губите! — Наконец выкрикнул он. — Кто же моей Дарье помогать будет?! Ведь ей вот — вот рожать! И родни ни у неё, ни у меня нет!
— Так ты подскажи, что мне теперь делать? — Гаврилов посмотрел в глаза Кондрату. — Ведь я тебя предупреждал, что дома я ничего против фамильярных отношений не имею. У любого кто долго со мной служит, спроси. Но на службе, дело другое. Всё должно быть по уставу — никаких выкриков из строя, как ты сегодня устроил. Приказы твоих командиров должны выполняться неукоснительно и чётко. Ты понимаешь, о чём я говорю?
— Да Юрий Витальевич. Клянусь, что не повторится больше такого! Только не лишайте меня возможности домой ходить. Кто же если ни я будет моей жене помогать?!
— Смотри. От тебя теперь зависит, на первый раз, я тебя не накажу. Но коли подобное повторится, не взыщи, месяц казарменного положения, без права обжалования. Ты понял меня? — Гаврилов старался говорить твёрдо, но без лишнего эмоционального нажима.
