– Я торопилась, – объяснила Люша воспитательнице. – Двоих собрать.
– А спать легли поздно, – продолжила за нее та.
– Нет, как раз спать легла рано. Но не спалось.
– А моя, такая, как вы, поздно ложится. Я по утрам за ней, как за детсадовкой смотрю, чтоб вышла из дому, как человек, – грустно вздохнула Тамара Васильевна.
Люша вдруг засмеялась, глядя на себя в зеркало. Надо бы заснять – и на фейсбук. Ведь нарочно не придумаешь такое! Ладно, вечером можно сделать постановочный кадр. Друзья повеселятся.
– Тамара Васильевна, – спросила она у улыбающейся воспитательницы. – А можно, я у Зайки кое-что спрошу?
– Зайка, выйди к маме! – позвала та.
Ребенок немедленно выбежал, сияя лицом.
– Заюля, – обратилась Люша к дочери вкрадчиво. – Заюля, скажи, ты видела, что у меня на шее вместо шарфа твои колготки?
– Видела, мамуль, – с готовностью ответила дочурка.
– А что же ты мне ничего не сказала?
– А я думала, это для красоты. Мне понравилось. Тут клеточки голубые с розовеньким, а пяточки и носочки – синенькие. Видишь? Красиво. Тебе идет, – убежденно произнесла Зая.
– Спасибо. Беги в группу, – велела Тамара Васильевна.
Зайка быстренько подскочила к маме, чмокнула ее в щеку и убежала.
– Вот такие мы у вас, крошечки-хаврошечки, – засмеялась Люша, извлекая из дочкиного пакета свой клетчатый шарф.
– Да, человек рассеянный с улицы Бассейной. Бегите уж. Повеселили вы меня, – махнула рукой воспитательница.
Люша энергично шагала, мысленно представляя, как выглядела со стороны и что о ней можно было подумать. Улыбка не сходила с ее лица. Прохожие даже улыбались в ответ.
«Надо же! У нас теперь люди друг другу научились улыбаться, а я и не замечала! – подумала Люша. – Хотя такое замечаешь, только когда первая улыбаешься. Когда двигаешься с мрачной физиономией, не глядя по сторонам, все тоже становится мрачным».
