Оттуда, с северо-востока, подкрадывались к городу режущие циклоны, оттуда наползала полярная ночь, вымораживая дороги, оттесняя к югу караваны судов.
Словно бы острую знобкость близкой зимы принесли с собой в мирный осенний город эти двое, размеренно прошагавшие обочиной тротуара и скрывшиеся в дверях гостиницы, развёрнутой тяжелым фасадом на солнечный людный проспект.
Кого только не видывали в этом уютном фойе, тесном от аспарагусов и высоких китайских роз! С достоинством метрдотелей, с корректностью таможенников и с проницательностью, завидной для социологов, здесь каждый день быстро и безошибочно распределялись по шести этажам этого громоздкого старого здания пассажиры двух постоянных авиарейсов и всех дополнительных, включая теплоходные в короткие месяцы навигации: проектировщики, монтажники, заместители министров и сопровождающие их лица, субподрядчики, поставщики, учёные, фотокорреспонденты – весь разнокалиберный командированный люд, обычный для молодых, бурно развивающихся городов. И для каждого, кто бы ни подходил к черному пластиковому барьеру дежурного администратора, находилось (или вовсе не находилось), в полном соответствии с его значимостью, место в «люксах», «полулюксах», в номерах на двоих, на троих, на четверых и в общежитии на шестом этаже.
Лишь однажды затянутая в чёрный фирменный костюмчик дежурная допустила оплошность, приняв за известного полярного исследователя, приезда которого ждали со дня на день, облачённого в кожано-меховые одежды доцента Московской академии коммунального хозяйства, и поселила его в одноместном «люксе», хотя для него хватило бы обычного двухместного номера, даже без телефона. И в этот погожий осенний день именно ей досталось, услышав тройной стук дубовых дверей в тамбуре, а затем близкое, на мягком кресле возле барьера, звяканье железа о железо, поднять от рапортичек голову и увидеть этих двоих, от вида которых словно бы сквозняком полоснуло по открытому телу.
Им нужен был номер с ванной. Нужен! Да в таком виде вообще не заходили в гостиницу! С открытым оружием вообще запрещалось появляться в городе! Да…
Здесь всё было против правил. У них не было никаких командировочных удостоверений. В паспорте девушки стояла ленинградская прописка, а в паспорте молодого человека – штамп о прописке в одном из мужских общежитий города. Значит, ни о какой гостинице не могло быть речи. И наконец – у них были разные фамилии!
Документ, предъявленный им со злорадной, как ей показалось, усмешкой в ответ на её недоумение, не успевшее к счастью для них сформироваться в слова, окончательно выбил её из колеи.
