Егоров возвращается к столу и раскрывает папку с материалами о самоубийстве старшего техника-гидролога Неверова на посту № 14. Эту папку принесли ему утром от прокурора с просьбой ознакомиться и высказать своё мнение.
Больше года она пролежала в архиве. Документы в ней успели спрессоваться, пропитались специфическими запахами больших хранилищ, запахами пыли и беды (так иногда кажется Егорову), но подсохли только с краёв. Середина листов свежа, строчки кажутся написанными только вчера, и это немного мешает Егорову определить своё отношение к делу, как трудно бывает сделать заключение о недавнем происшествии не потому что картина происшествия неясна, а потому что в любой момент могут поступить новые сведения, меняющие местами причины и следствия.
Снова, не торопясь, уже второй раз перебирает Егоров листки из папки.
Протокол осмотра места происшествия.
Заключение судмедэкперта. (Егоров выделяет фразу: «Признаков алкогольного опьянения не обнаружено»).
Показание рабочих-гидрологов.
«Личное дело» Неверова из отдела кадров Гидрологической службы, листок по учёту кадров с фотографией 3 на 4.
Егоров приостанавливает движение руки. Длинные темные волосы, молодое, ничем не примечательное лицо с правильными чертами и застывшим, как и на большинстве таких снимков, выражением скованности и словно бы недовольства.
Полстраницы врезанных шариковой ручкой в бумагу строк – автобиография по неизвестно кем и когда составленному шаблону:
«Родился в 1938 году в Москве в семье служащих.
Отец, Неверов Андрей Иванович, по образованию педагог, работает директором школы.
Мать, Неверова Варвара Степановна, по образованию экономист, служащая Госплана РСФСР.
В 1958 года, после окончания средней школы, поступил на физико-математический факультет МГУ им. Ломоносова, с четвертого курса был отчислен за академическую неуспеваемость, после чего работал лаборантом на кафедре математики вплоть до отъезда в г. Норильск.
Беспартийный, правительственных наград не имею, под судом и следствием не состоял, гражданских прав не лишался».
Список личного имущества.
Разрешение милиции на хранение и ношение огнестрельного нарезного оружия, фиолетовый штамп: «Без права охоты».
Свидетельство о смерти.
Все документы составлены с обстоятельностью, которую ценит Егоров, он с уважением думает о следователе, который вёл это дело. Жаль, что он перевёлся на материк, с ним полезно было бы поговорить.
Да, всё убедительно. И всё-таки чего-то Егорову не достаёт, ощущение какой-то незавершенности не оставляет его. Но он отдаёт себе отчёт в том, что это ощущение может возникать от того, что к этой архивной папке по каким-то причинам привлечено особое внимание. А при пристальном рассмотрении любой факт, даже самый бесспорный, может казаться подозрительным.
