Ага, получилось дипломатично. Даже моя бабуля не стала бы возражать.
— Моя бабушка до сих пор жива. Я ее люблю, но она потакает моей матери и пытается превратить меня в истинно верующую.
— Отпустите ее.
В аудитории раздался громкий мужской голос. Он принадлежал явно не El Jefe [5]Уоррену Лэндингэму, отцу Эммы, и не Кевину, ее брату. «Но раз приказы здесь произносит не Уоррен, тогда кто? И почему?» Уоррен никому не покорился бы по своей воле. И уж тем более — на своей территории.
— Мой отец… — начала возражать Эмма.
— Он пока находится на конференции в Чикаго. Ваш братпригласил меня сюда в надежде на то, что мисс Грейвз останется в живых и ее разум не пострадает. Но если вы не желаете выполнять мои распоряжения, я вас покину.
Мне даже показалось, что Эмма скрипнула зубами. С чувством юмора дела у нее обстоят куда хуже, чем у ее отца.
— Сейчас день. Она может пострадать.
Мужчина заявил:
— То, что девушка очнулась, означает, что она — более человек, чем вампир. Но, конечно, между ней и тем, кто предпринял попытку стать ее повелителем, будет существовать притяжение. Разумеется, у нас появится неплохой шанс выследить этого типа раньше, чем он разыщет мисс Грейвз и убьет ее… либо завершит ее преображение.
Ни тот ни другой вариант мне не понравились, но незнакомец был прав.
Я повернулась вправо, чтобы рассмотреть собеседника Эммы, он отошел в сторону. Какая досада!
— Вам надо поторопиться, мисс Лэндингэм, — вымолвил паршивец с легкой издевкой. — Вам стоит завершить работу до возвращения брата.
— Он не причинит мне зла, — отчеканила Эмма.
Еще бы. Кевин просто обожал младшую сестренку.
— Неужели? Оборотни непредсказуемы. Особенно в полнолуние, — парировал мужчина.
Наверное, подобным тоном змей-искуситель уговаривал Еву отведать запретное яблоко.
— С-с-сволочь, — пробормотала я еле слышно, но Эмма разобрала мои слова.
Она покосилась на меня, и сквозь ее гнев пробилась искорка понимания. Отчасти она недолюбливала меня за строптивость и бунтарство. «В психологическом плане ты застряла на тринадцатилетнем возрасте», — часто язвила она. Кроме того, ее раздражала теплота Уоррена по отношению ко мне, а также то, что ее брат Кевин, его невеста Эми и я дружим со студенческих времен. А теперь ей, избалованной дочурке, довелось побывать в моей шкуре. Разве беспомощность и испуг могут быть кому-нибудь по душе?
Незнакомец тем временем приблизился ко мне, нажал кнопку, и оковы ослабели. Они противно заскрипели, да так, что у меня заложило уши. Металлические полосы замерли на середине, хотя обычно они плавно убирались внутрь лабораторного стола. El Jefe, пожалуй, заставит меня заплатить за порчу инвентаря.
