— Ришелье, — улыбаясь, перебил король, — мне кажется, что господин епископ бросает камешки в ваш огород.
— Да, государь, и бросает их с такой силой, что они долетают до версальского парка.
— О, хороший ответ, господин герцог! Вы по-прежнему умеете быстро ответить, как и в ваши двадцать лет… Господин епископ, эта речь хорошо начата, мы продолжим ее в воскресенье в часовне; я обещаю послушать вас… Шовелен, чтобы вас развеселить, мы избавляем вас от необходимости следовать за нами. Ступайте и ждите меня у графини, — тихо добавил он. — Она получила свое знаменитое золотое зеркало, шедевр Ротье. Это стоит увидеть.
— Государь, я предпочитаю отправиться в Гробуа.
— Опять! Вы говорите вздор, мой милый, ступайте к графине, она вас расколдует. Господа, к мессе! К мессе! Этот день начинается очень плохо. Вот что значит старость!
VI
ЗЕРКАЛО ГОСПОЖИ ДЮБАРРИ
Маркиз, повинуясь королю, как ни отвратительна была ему эта покорность, отправился к фаворитке.
Графиня пребывала в состоянии чрезвычайной радости; она танцевала, как дитя; когда доложили о г-не маркизе де Шовелене, она побежала к нему навстречу и, не дав ему выговорить ни слова, воскликнула:
— О дорогой маркиз, дорогой маркиз! Как вы кстати! Я сегодня счастливее всех на свете! У меня было самое очаровательное пробуждение, какое только может быть! Во-первых, Ретье прислал мне мое зеркало; вы, конечно, пришли посмотреть на него, но надо подождать короля. Потом — ибо большие радости приходят всегда вместе — прибыла знаменитая карета, вы знаете, та, что подарил мне господин д’Эгильон.
— Ах да, — сказал маркиз, — карета-визави, о которой повсюду говорят. Этим она обязана вам, сударыня.
— О, я хорошо знаю, что об этом говорят, Боже мой! Я знаю даже, что именно говорят.
— Поистине, вы знаете все!
— Да, почти; но я, вы понимаете, над этим смеюсь! Взгляните, вот стихи — я нашла их сегодня утром в обивке визави. Я могла велеть арестовать бедного шорника, но полно, такие вещи хороши были для госпожи де Помпадур, а я сегодня слишком довольна, чтобы мстить. Впрочем, стихи, мне кажется, неплохи, и если бы меня всегда так называли, честное слово, я бы не жаловалась.
Она протянула листок г-ну де Шовелену.
Он взял его и прочел:
«Что за карета! Как блестит!
Она, наверно, для богини
Или для юной герцогини?» —
Дивясь, зевака говорит.
В ответ насмешки слышит он,
Ему кричат: «Да что ты, право?
Для прачки новую забаву
Купил бесчестный д’Эгильон!»
Беззаботная куртизанка громко расхохоталась; потом она вновь заговорила:
