Герои вчерашних дней | страница 10

Помню свое удивление, когда я узнал, что албазинцы существуют в Китае до сих пор. Потомки этих казаков за три столетия, конечно же, полностью окитаились, но сохранили православие и стали, по сути, субэтнической группой. Позапрошлым летом я даже познакомился с одним из них. Дело в том, что после смерти последнего православного священника в Китае, настоятеля харбинского храма отца Александра Ду, китайские власти категорически не позволяли Русской православной церкви прислать нового. Потом нашли компромисс — 15 гражданам КНР разрешили уехать в Россию для обучения в семинариях и принятия сана. С одним из них, молодым парнем, учившимся тогда в Московской семинарии, меня и познакомила бывшая студентка моей жены. По-русски он говорил неважно, но первым же делом объяснил, что фамилия его — Дэ, но на самом деле так просто переделали фамилию его предков, а по правде он Дубинин. Сколько столетий прошло, а иди ж ты…

Но я отвлекся. Вернемся на Албазин.

Когда я называю Нерчинск соседним Албазину городом, это значит лишь, что ближе никаких крупных русских поселений не было, и никуда кроме Нерчинска разгромленные казаки податься не могли. На самом деле соседство это весьма относительно, путь от Албазина до Нерчинска не близкий даже по сибирским меркам — сперва две с половиной сотни верст по Амуру, потом еще верст триста пятьдесят по реке Шилке.

В Нерчинск беженцы прибыли почти через месяц, 10 июля 1685 года. А аккурат за день до этого, 9 июля, на постой к воеводе Власову определился добравшийся таки до Нерчинска Бейтон со своим анархическим воинством.

Наши герои встретились. Но, думается, вряд ли их сильно занимало новое знакомство — обоим других забот хватало. Как вы понимаете, и тот, и другой были по уши в дерьме, причем как исправить ситуацию — не очень понятно. И перед тем, и перед другим стоял вопрос, который надо было решать незамедлительно: «Как действовать дальше?».

Оставаться в Нерчинске было нельзя. За эти два дня население маленького Нерчинска увеличилось вдвое, и на такую прорву народа просто не было припасов. Надо было что-то придумывать.

Скорее всего, решение принимали все трое «начальных людей»: казачий голова Афанасий Бейтон, воевода несуществующего более албазинского воеводства Алексей Толбузин и «гостеприимный хозяин», нерчинский воевода Иван Власов.

Так и представляешь себе эту картину — три крепких бородатых мужика, трое «государевых людей», устроившихся на лавках в воеводской избе. «Гневный», как его именуют, воевода Власов, единственный в этой компании человек непричастный. На нем вины нет, хотя забот ему, конечно, подвалило. Во-первых, непонятно, что делать со свалившейся на его голову массой людей, а во-вторых, что гораздо серьезнее, угадываются неважные перспективы и для собственного воеводства — кто знает, остановятся ли «богдойцы» на Албазине?