Полли низвергалась вниз и вниз, в темную пучину страсти, такую же неизмеримую и загадочную, как и глубины океана. Трезво мыслить она уже не могла. Был ли он или не был любовником ее сводной сестры — все потеряло смысл, растворилось в тумане…
— Марко? — Ее чуть слышный незаконченный вопрос повис в ночном воздухе.
— Разреши мне войти, милая… — слетела с его губ прерывистая мольба. Он стянул ее маленькие трусики по бедрам, в то время как она, всхлипывая и извиваясь, трясущимися руками расстегивала пуговицы его рубашки. Расстегнув ремень на джинсах, она пыталась спустить язычок над выпуклостью такой твердой, что ткань натянулась до предела. Кровь пульсировала в ее висках, и она сдалась. Он закончил раздеваться, содрогаясь от нетерпения, и вернулся к ней, горячий, сухощавый, жесткий, чтобы, разведав путь, погрузиться в обволакивающее, призывное тепло, подавляя ее крики страсти своим ртом.
Это было как возвращение домой, как раскрепощающее освобождение, заставляющее ее рыдать горячими, дикими слезами, пока наконец он не довел ее до неистового завершения и тут же и сам не взорвался внутри ее со сдавленным возгласом триумфа.
В изнеможении они распластались на смятой ткани куртки. Полли лежала как поломанная кукла, она слышала свое прерывистое дыхание, ощущала руки Марко, поглаживающие ее волосы, ласкающие спину, намеренно удерживая ее как можно ближе.
Долгое время они так и лежали, переплетясь телами. Глухой стук его сердца отдавался у нее в ушах, мощные объятия убаюкивали своей безопасностью. Ей хотелось, чтобы это никогда не кончалось.
— Ты принимаешь таблетки на этот раз? — спросил он. Слова его были наполнены иронией.
— Нет…
— Прекрасно. Я не хочу, чтобы мой сын был единственным ребенком.
Полли замерла. Дерзкое поддразнивание Марко спустило ее с небес на землю. Все тело напряглось от нарастающей ярости. Надо быть совершенно сумасшедшей, чтобы допустить до этого; если ей недоставало прежних доказательств, то теперь ее худшие опасения сбылись. Марко никогда не был привязан к ней. Он ценит ее только как мать его сына, с такой властностью предъявляя свои права на нее, что просто дыхание перехватывает. В то время как она втайне так тянется к нему, что отдала бы все на свете за ответную любовь.
И это дает ему слишком много власти над ней. Полли резко села, нащупывая блузку и джинсы, внезапно погрузившись в бездну унижения и отвращения к себе: она снова потеряла контроль над собой.
