— Если хотите, чтобы я посмотрела вашу скотину, придется вам привыкнуть к Котенку, — сообщила им Дайне. — Мы с ней одна без другой никуда, и потом, она способна помочь вашим животным даже лучше меня!
Если честно, мне не больно-то хотелось кому-то помогать в этой деревне, где с Афрой обошлись так жестоко.
— Что ж, господин Нумэр, мы готовы проводить тебя вверх по реке, если ты еще не раздумал ехать, — сказал мужчина, выглядевший предводителем. — Только, прости, верхом не получится. Берега уж очень скалистые, особенно в горах. Даже мулы там не пройдут.
Бедняга Пегий, подумала я. И он здесь застрял! Я невольно оглянулась в сторону коновязи, проверяя, как у него дела. Там недоставало многих солдатских лошадей, включая и любимого скакуна императора. Они уехали выслеживать разбойников. Пегий был занят беседой с одним из упряжных коней. Ладно, это на некоторое время избавит его от скуки. К полудню, пожалуй, опять уйдет с привязи…
Нумэр и мужчины деревни отправились в путь пешком. Женщины долго рассматривали Дайне и меня, но потом, кажется, пришли к молчаливому соглашению.
— Не соблаговолишь ли пойти с нами? — спросила та бабка, что заговорила с ней первой.
И мы зашагали в деревню. Старуха держалась по левую руку Дайне, еще две женщины шагали сзади. Я шла справа от Дайне.
— Два дня назад расхворались куры Тахат, — рассказывала старуха. — Мы закрыли их в курятнике, да что толку-то, если окажется, что на деревне проклятие. А оно вполне может быть: сдается нам, что в округе орудует ведьма.
При этих словах я насторожила уши. Уж не Афру ли она имела в виду? Я покосилась на Дайне и даже фыркнула — так были поджаты ее губы и сужены ноздри. Надо же было такому случиться, что в этой деревне, где бабы начали с того, что оскорбили меня, Дайне для начала попросили подлечить именно кур! Куры ее дедушки, которых она растила с большой заботой и со знанием дела, были самыми хитрыми и пакостными тварями, которых она в своей жизни встречала. Даже и теперь, познакомившись со множеством милейших представителей куриного племени, Дайне так и не смогла заставить себя их полюбить. В глубине души она полагала, что покладистость некоторых курочек была всего лишь военной хитростью, и не более.
Я бы проявила больше понимания и сочувствия, если бы она ненавидела гусей. Вот кто мне массу горестей успел доставить!
Пока Дайне выслушивала историю злоключений деревенских кур, я позволила детям Тахат осторожно подобраться ко мне и потрогать меня кончиками пальцев. Когда соседский мальчишка вознамерился ткнуть меня палкой, я попросту выдернула ее у него из руки и зашипела. Это рассмешило женщин, не занятых с Дайне, и, кажется, внушило им некоторую симпатию ко мне. А Тахат, у которой боязнь за свой птичий двор начисто перебила всякий страх, даже вынесла мне блюдечко молока.
