Он так выговорил слово «батюшки», что мне сделалось дурно.
— …А за это, — продолжал он, — по ложному навету меня объявили вражьим подсылом и поволокли в подземелье на пытки! В той адской дыре я оставил глаз… — С этими словами государь Макраэ приблизил свое лицо к моему и оттянул щеку вниз, принудив меня смотреть в пустую глазницу. — Там я лишился зубов! — Он оттопырил нижнюю губу, показывая пустые десны. — Там я получил множество ран, которые никто не лечил. Раны стали гнить, и мне отняли ногу!
Уильям подоспел к нему при этих словах, и Макраэ оперся на его плечо.
— А еще, — продолжал он, — там я в немыслимых муках лишился своей мужественности. Я молил о милосердии, но кто меня слушал! Вам не представить и сотой доли того, что я вынес, а ведь я ни в чем не был виновен!
Я задыхалась от отчаяния и стыда… Уж не его ли стоны и крики услышали мы с Виндом в тот день, когда ребяческая игра завела нас в подземелья? Его — или иного страдальца, столь же безвинного? Какая разница! Мы никогда ни о чем не расспрашивали и не пытались дознаться. Мы даже между собой ни разу не говорили о том, что нам довелось ненароком увидеть.
— В конце концов добрый друг помог мне бежать, — говорил между тем Макраэ. — Это был благородный человек, способный распознать зло, когда оно попадалось ему на глаза, и не привыкший спокойно проходить мимо творящейся несправедливости. Пока я лечил раны, лежа пластом в лесной хижине, я дал клятву пресечь этот злой род и положить конец проклятой династии!
— И мы уже думали, что нам все удалось, когда я стала женой твоего отца, а тебя превратила в драконицу, — раздался голосок из корзинки, которую держала добрая Гленна.
Фрейлина испуганно вскрикнула и выронила корзинку. Цветы разлетелись по полу, а следом покатилась зеленая бутылочка, которую я старалась всегда держать при себе, — вроде как доказательство, что облик драконицы может вернуться ко мне в любую минуту, стоит только захотеть.
Ну а за бутылочкой выпрыгнула и моя мачеха-жаба.
— Мы, конечно, предпочли бы, чтобы Винд остался за морем, но и его возвращение не оказалось особой препоной, — продолжала она. — Ибо мое заклятие содержало в себе одну хитрость: жар твоего дыхания должен был навсегда сделать его бездетным.
Как же вскрикнул бедный Винд при этих словах! А государь Макраэ добавил с горьким удовлетворением:
— Ты лишила его полноценного мужества, Мэй Маргрет. Почти так же, как поступил со мной твой отец.
Винд наконец подал голос.
