И в этот же миг моя свечка погасла.
Наверное, я могла бы зажечь последнюю, огарок еще тлел. Я, однако, не стала это делать, надеясь в случае чего воспользоваться огоньком, манившим меня вперед. И вообще, может, даже лучше было преодолеть некоторую часть пути в темноте. Незачем лишнее внимание к себе привлекать.
Я уложила в лодочку весла, потом поддернула подол и ступила через борт в холодную мелкую воду. Бесшумно и осторожно втащила лодочку на берег. Футах в десяти от меня виднелась скальная стена, но в ней имелся проход. Оттуда-то и исходило сияние, которое я заметила с озера.
Я приблизилась, пустив в ход всю свою драконью скрытность, прижалась к стене, заглянула в расщелину и с облегчением перевела дух. Я увидела перед собой королеву.
Бурая раздутая жаба величиной с мою голову сидела на плоском камне фута два высотой. Вот она, моя мачеха!
И ее окружало нечто вроде двора. Человекоподобные существа ростом с камень, на котором она восседала, стояли и сидели кругом королевы. Все — голые. Кожа у них была бледно-серая, глаза — очень большие, а кисти и ступни — странно вытянутой формы.
А привлекший меня свет исходил от небольшого костра, что горел в каменном углублении.
Я попятилась, мужество меня оставило… Поздно! Один из бесенят уже заметил меня. Он пронзительно закричал, и несколько его собратьев бросились к расщелине. Схватив, они вытащили меня на свет и поставили перед королевой. Я уже хотела отбиваться рябиновым жезлом, который прятала в рукаве, но показывать мачехе свое тайное оружие мне не хотелось. Поэтому я не сопротивлялась.
Бесенята бросили меня к подножию каменного столба, служившего троном королеве. Когда я поднялась на ноги, она сказала мне:
— Вот ведь радость нечаянная! Соскучилась, стало быть, по любящей мачехе, а, Мэй Маргрет?
И безобразная морда расплылась в улыбке, сделавшей ее еще страшнее.
— О да, — ответила я. — Я не прекращала скучать по тебе с того самого дня, как ты нас оставила.
Она перестала улыбаться.
— Не груби мне, Мэй Маргрет. Зачем ты пришла? Неужели тебе не довольно того, что ты и твой никчемный брат заточили меня в этом мерзостном теле?
— Не более мерзостном, чем то, в котором держала меня ты, — ответила я.
— Ну, положим, — негромко проговорила она, — это было совсем другое.
И я с изумлением поняла, что она не кривила душой. Она действительно в это верила.
— Ты со своей красотой была угрозой для моего правления, — продолжала она. Я хотела было возразить, но она отмахнулась. — Да ладно, Мэй Маргрет, ты не можешь это отрицать. Мужчины ведь, по сути, такие глупцы… А мне необходима была власть, ибо твой отец уже не мог как следует править.
