— Спускайся, детка, — крикнул он ей. — Там дальше тупик!
Как будто он в самом деле мог сообщить единственной дочке Эша Харрела что-то новенькое про гору Подкова. Она знала здесь все. А у него болели колени, он весь промок и никак не мог отдышаться, и пробираться по верхотуре бочком, да в потемках, да по щебню, осыпающемуся из-под ног, у него не было никакого желания. Он оглянулся на пройденный склон и увидел далеко внизу свет фонаря. Эта бестолочь, называвшаяся его помощником, следовала за шерифом весьма «через ножку», надеясь, что начальство сдастся и бросит преследование.
— Только трусишки боятся доктора! — снова закричал шериф. — Я-то думал, ты уже большая девочка! Пойдем со мной, солнышко! Там горячая печка и полная миска тушеной крольчатины.
Но Элли Харрел — яркое пятнышко среди серых камней — не остановилась и даже не повернула головы. Сквозь ветер и дождь только долетел голос:
— Сами ешьте!
— Ах ты, сучонка, — вполголоса буркнул шериф.
Ему показалось, что от очередного раската грома содрогнулась вся гора. Вот бы выпороть паршивку, чтобы визжала, как поросенок! Перехватив фонарь левой рукой, правой он нащупал в скале трещину и, слегка подтянувшись, ступил на ту же тропу, по которой ушла девушка.
Вспышка молнии озарила тупик: изломанную, запятнанную мхом кварцитовую скалу, на добрых тридцать пять футов вздымавшуюся над западной оконечностью гребня. Ее называли Канюковой скалой, хотя канюки ее, пожалуй, скорее избегали. Дочка Харрела стояла на груде валунов у основания каменной башни. Господи всеблагий, да неужто она прыгать собралась? Кто бы мог подумать, что перспектива попасть в государственную больницу до такой степени пугала ее?
Дождь к тому времени немного унялся. Еще несколько шагов, и он сможет завести с Элли разговор. Больше не придется орать во все горло, он будет говорить с ней успокаивающим тоном. Пытаясь отвлечь девушку и тем самым выгадать время, он направил свет фонаря ей в лицо. Она сощурилась… и вдруг улыбнулась ему.
— Давай-ка спускайся оттуда, — сказал шериф. Шагнув вперед, он ступил было на большой плоский камень, но тот пугающе накренился, и шериф отступил на более надежную почву, продолжая светить Элли в лицо. — Я совсем не хочу, чтобы ты оттуда свалилась и расквасила себе нос, ты же такая хорошенькая…
Правду сказать, в данный момент девчонка больше напоминала крысу-утопленницу (шериф понимал, что и сам выглядел примерно так же). И все равно она была хороша. Даже по-настоящему красива.
