В сатире «Острова пингвинов» чувствуется большая близость франсовского стиля к Рабле. Остров, который святой Маэль перевозит поближе к своей стране на самодельном шнурке; орден Почетного легиона, прикрепленный прямо к волосатой обезьяньей груди одного из полководцев; открытый автомобиль принца Крюшо, в котором монах Гриб разъезжает с двумя легкомысленными дамами; бесчисленные выписки, обрушившиеся лавиной на Фульгенция Тапира и погребающие под собой ученого мужа, — все эти образы, относящиеся к различным эпохам пингвинской истории, созданы в духе гротескно-сказочных образов «Гаргантюа и Пантагрюэля». Они в особенности придают стилю «Острова Пингвинов» характер острой сатирической плакатности.
В книге о Жанне д'Арк Франс создал светлый образ народной героини, в нем нашла себе выражение вера писателя в народ, в народную правду. Народную правду видел Франс и в русской революции 1905 года. В «Острове пингвинов» наблюдается уже спад исторического оптимизма писателя. Последняя часть романа носит заглавие «Будущие времена» с мрачным подзаголовком «История без конца». Вечный круговорот истории подчеркивается и композиционной особенностью последней части — повторением в начале и в конце ее одних и тех же безнадежных слов: «Дома казались людям все еще недостаточно высокими, их беспрестанно надстраивали все выше и выше, их строили в тридцать и сорок этажей; там громоздились бюро, магазины, конторы банков и предприятий, там все глубже уходили в землю погреба и туннели. Пятнадцать миллионов человек работало в гигантском городе…» «Остров пингвинов» — это скорбная книга, полная гнева и негодования, полная сочувствия к порабощенному народу, но в ней отвергается возможность перестроить общество при помощи революции.
К теме революции Франс возвращается в следующем своем романе «Боги жаждут» (1912) — историческом романе из времен французской революции XVIII века. Уже в «Острове пингвинов» временами дает себя знать трагическое начало, прежде лишь изредка возникавшее в творчестве Франса. «Боги жаждут» — книга трагическая в самой своей основе.
Франс не раз подчеркивает природную доброту и чистоту своего героя, революционного деятеля Гамлена. Подчеркивает он и человеколюбивый смысл владеющих им революционных чувств, человеколюбивую направленность революционной идеи, которой он преданно служит. «Что значат наши временные лишения и муки. — Революция на веки вечные даст счастье человечеству!» Гамлен наделен высокими душевными качествами, это подлинный герой, готовый на любую жертву ради торжества владеющей им высокой идеи. Но, делая его участником французской революции XVIII века, убежденным и страстным якобинцем, Франс постепенно прослеживает, как революционный пыл Гамлена, порожденный самыми благородными чувствами, приводит к тому, что Гамлен превращается в жестокого фанатика, уже не видящего перед собою живых людей, с их горестями и радостями. «Отведенная для одних лишь аристократов, гильотина показалась ему чем-то вроде несправедливой привилегии. Гамлен начинал создавать себе из возмездия религиозную и мистическую идею».
