Под высокими сводами, в пустоту которых надлежит возноситься молитвам, волновалось пестрое людское стадо.
У катафалка, окруженного свечами и утопающего в цветах, собрались актеры, все до единого: Дюрвиль, старик Мори, Делаж, Викар, Дестре, Леон Клим, Вальрош, Аман, Реньяр, Прадель и Ромильи, и режиссер Маршеже; актрисы, все до единой: г-жа Раво, г-жа Дульс, Эллен Миди, Дюверне, Эртель, Фалампэн, Стелла Мари-Клэр, Луиза Даль, Фажет, Нантейль. Женщины стояли на коленях, все в черном, печальные, как элегии. Некоторые уткнулись в молитвенник. Другие плакали. Во всяком случае, к гробу товарища все женщины пришли побледневшие от утренней сырости, с темными кругами под глазами. Журналисты, актеры, драматурги, весь тот люд, что кормится театром, их семьи и толпа любопытных заполняли храм.
Певчие жалобно тянули «Kyrie eleison»[36]; кюре поцеловал алтарь, повернулся к народу и возгласил:
— Dominus vobiscum[37].
Ромильи окинул взглядом публику.
— У Шевалье недурной сбор.
— Посмотри-ка на Луизу Даль, — сказала Фажет. — Она надела черный резиновый ватерпруф, пусть все видят, что и она в трауре.
Доктор Трюбле, стоя несколько поодаль, по своему обычаю наблюдал нравы и делился вполголоса своими впечатлениями с Праделем и Константеном Марком…
— Заметьте, — говорил он, — на алтаре и вокруг гроба вместо свечей зажгли лампадки на длинных палках и вместо чистого воска ублажают господа деревянным маслом. Благочестивые люди, живущие при храме, спокон веков обжуливают бога. Наблюдение это не мое; кажется, его сделал Ренан[38].
Священнослужитель, стоя справа от алтаря, негромко читал:
— Nolumus autem vos ignorare fratres de dormientibus ut non contristemini, sicut et ceteri qui spem, non habent[39].
— Кому теперь дадут роль Флорентена? — спросил Дюрвиль у Ромильи.
— Реньяру, — хуже Шевалье он ее не сыграет.
Прадель дернул доктора Трюбле за рукав.
— Доктор Сократ, скажите, пожалуйста, вы как ученый, как физиолог видите очень большие трудности для признания бессмертия души?
Он задал свой вопрос тоном делового, практического человека, лично заинтересованного в получении точных сведений.
— Вы, мой милый, конечно, знаете, что говорила по этому поводу птица Сирано де Бержерака
