- Эдгар Иванович, - вежливо улыбаясь, сказал Олег Олегович. - Эдгар Иванович, было бы хорошо, если бы вы обратили внимание на машинную часть лебедки. Грязь!
После этих слов Прончатову на берегу было делать нечего, и верный Ян Падеревский, правильно уловив модуляции прончатовского голоса, уже приближался. Почтительно поклонившись начальству, пробормотав поднос: "Прошу извинения!" - он вслух почтительно сказал:
- "Двоечка" готова, Олег Олегович!
Умница Ян, голова, дипломат высшего класса! Ни секундочки, ни щелочки в прончатовском времени не оставил он взбешенному начальнику рейда Куренному и удивленному механику Огурцову - Куренной судорожно передохнул, а Эдгар Иванович даже не успел открыть рот для умопомрачительно вежливого ответа.
- Прошу на катер! - гостеприимно разведя руками, пригласил Олег Олегович начальника планового отдела и парторга, хотя видел, что они приехали на полуглиссере. - Прошу, прошу, товарищи!!
Однако парторг Вишняков на катере ехать не захотел, механик Огурцов вынужден был оставаться на рейде, чтобы навести порядок в машинном отделении. Так что на "Двоечку" поднялись трое: Прончатов, Ян Падеревский и плановик Поляков. Они еще не успели отчалить, как начальник рейда, подбежал к парторгу, Вишняков наклонил к нему ухо, они заговорили, зашептались, а механик Огурцов, с улыбчатой бодростью побежал на лебедку.
- Славно! - сказал Прончатов.
"Двоечка", набирая скорость, все глубже погружалась кормой в воду, задирала нос, вздымая гордый флагшток, вниз по течению неслась с такой скоростью, что ветер резал лицо. Несмотря на темное облако, воскресный Тагар все еще нежился под солнцем на пляже, шумно купались у берега мальчишки, играли в волейбол парни, а на той части пляжа, где песчаная коса выдавалась далеко в реку, стояла одинокая женщина. "Она"! - спокойно подумал Олег Олегович.
Женщина приближалась к "Двоечке", росла, проявлялась в цвете, и, когда стали различимы тонкие бретельки на ее круглых плечах, Прончатов внезапно ощутил больной и острый угол под сердцем. Женщина выросла еще, теперь метров двадцать оставалось до нее, и, увидев белую полноту длинных ног, покорно заструганные вниз плечи, Олег Олегович вдруг подумал: "Ой, что будет! Пропадешь, пропадешь, Прончатов!"
- Моя племянница, - за спиной Олега Олеговича гордо сказал плановик Поляков. - Весьма самостоятельная женщина. По профессии врач. Невропатолог.
"Боже, невропатолог! - думал Прончатов. - Боже, весьма самостоятельная!.."
