К счастью, она не была настолько пьяна, чтобы себя не помнить.
— У меня просто путь короче.
Грэф выдохнул после задержки дыхания.
— Ага, к тому же нас двое. Если что, могу просто бросить её монстру и убежать, так что я буду в порядке.
Его шутку не оценили. Пятьдесят пар глаз деревенских жителей уставились на него с недоверчивой враждебностью. Словно он помочился на могилу Элвиса.
— Заткнись, Грэф, — приказала Джун из-за стойки в той самой манере, как друг доброжелательно советует другому другу замолкнуть. Он не был уверен, стоило ли ему растрогаться от ее простоты. Либо его приняли сельские жители, либо Джун старалась не подать виду, что она выяснила: он не тот, кем кажется. — Джесси, лучше оставь свое добро здесь. Не придется его бросать, если нужно будет быстро убегать.
— Ага, теперь, когда Джесси знает, что по округе разгуливает
Оно, она точно столкнется с монстром, — резко заметил женский голос, и раздалось несколько недобрых смешков.
— Спасибо, Джун, — спокойно сказала Джесси, таща небольшую красную тележку за бар.
Грэф поднял дробовик и передал Чеду, который с благодарностью его принял и пообещал:
— Завтра верну.
— Тогда увидимся, — ответил Грэф, попытавшись говорить так, будто был здесь своим в доску, и понимая, что не выходит. Твою мать, он пытался; это было всё, что они могли ждать от него. Он мог заманить обычных образованных людей на верную смерть, просто улыбнувшись, но у этих деревенщин, похоже, иммунитет к его очарованию.
Люди быстро разошлись. Грэф и Джесси были последними, кто покинул бар, отчасти потому, что Джесси захотела убедиться, что с Джун все в порядке.
— И что мы сделаем, если с ней не все в порядке? — проворчал Грэф, подхватывая мешок с мукой. Джесси настаивала, что его нужно отнести домой прямо сейчас, а не утром.
У Грэфа было такое чувство, что её нежелание уходить было больше связанно с едой, сложенной в небольшой красной тележке, чем с беспокойством за бармена. Он не мог ее винить. Если бы эта тележка была наполнена кровью, то пришлось бы с силой разжимать ему пальцы, чтобы оттащить от нее.
Когда они направились вниз по дороге, окруженные только сверчками и темнотой, он спросил её об этом.
— Знаешь, — начала Джесси, тяжело вздохнув, — когда ты так привык быть ни с чем, очень трудно отпустить то немногое, что у тебя есть. Даже если наверняка знаешь, что утром все будет на своих местах.
— Уверена, что будет? — Он бы не оставил свой последний пакет с кровью в баре, если бы жители были вампирами. К счастью, это был не тот случай.
