Дерек одарил ее неодобрительным взглядом, в котором читалось:
«Только через мой труп». — Никто не запрещает, но откуда тебе знать, что он не опасен? В смысле, он смог остановиться здесь… Откуда тебе знать, что его не подослали?
— Подослали? — об этом она не подумала, а должна была. Это создание никогда еще никого не подсылало к ним, и не было особого смысла делать это сейчас. Такая сложная игра для обычного монстра. Зачем было ждать так долго? Нет, в этом точно нет смысла. Как и во всем Пенансе. — Думаешь?
— Возможно. Не знаю, надо поговорить с этим парнем.
Дерек направился к дому, и Джесси последовала за ним.
— Нельзя. Не сейчас. Он спит.
— Ну, думаю, придется пойти и разбудить его, — сказал Дерек, решительно шагая по веранде своими изношенными ботинками.
Джесси колебалась. Не то, чтобы она хотела защитить парня в подвале от нападок Дерека, но ей не хотелось, чтобы эти двое встречались. Что-то в незнакомце напоминало ей о реальности, о ситуации, в которой оказалась она и весь город. Если она будет находиться в комнате с ними обоими, то безопасность и дружественная обстановка, придуманные ею, разрушатся. Потеряй Джесси последние частички своей спасительной фантазии, где она сможет прятаться от того, что происходит здесь и сейчас?
Выбора у нее не было. Дерек решительным шагом поднимался по лестнице на второй этаж.
— Подожди, — позвала девушка, не уверенная в том, хотела ли она остановить его или просто сказать, что парень находится не наверху. — Он в подвале.
— Почему ты держишь его в подвале? — Дерек с той же решимостью отправился в сторону кухни.
Сначала он не хотел, чтобы она вообще впускала этого парня в дом, а потом пожелал, чтобы она ему устроила роскошный прием? Джесси закатила глаза под пристальным взглядом Дерека. Она была не в настроении спорить о своих "манерах".
— Мне показалось, так будет безопаснее.
— О безопасности не волнуйся, — заверил ее Дерек. — Я позабочусь, чтобы этот придурок тебя и пальцем не тронул.
«Ага, прям один придурок другому»— подумала она. Хотя при этом с трудом подавила приступ триумфальной женской гордости, пока спускалась за ним в подвал.
Проснувшись от тревожных ощущений, не понимая, где он находится и почему, Грэф сел на шаткой раскладушке. Кто-то приближался к нему, но зрение еще не достаточно прояснилось, чтобы разобрать, кто именно. Зная, что он обнажен, и не желая быть таким уязвимым, Грэф потянулся за джинсами, собираясь встать, но услышал чей-то возглас:
