И, дождавшись, пока девушка кивнет, Джейни продолжала:
— Внизу слишком много работы. Почти все утро мне пришлось провести в комнате мужчин, — с гримаской пояснила Джейни. — Этим мужчинам все равно, день ли, ночь, лишь бы получить удовольствие!
Бренна ошеломленно смотрела вслед девушке. Неужели Линнет, Корделла и остальные подвергаются тем же унижениям? Неужели и ее вынудят подчиниться… всякому, кто захочет удовлетворить свою похоть?
— Нет! Никогда! — громко воскликнула она, перед тем как усесться на пол с подносом. Только сейчас девушка поняла, как проголодалась, но тревога оказалась сильнее. — Пусть только попробуют!
Тем не менее Бренна с жадностью набросилась на еду, мысленно благодаря Джейни за то, что позаботилась и оказалась единственной, кто вспомнил о ней. На блюде лежали две фазаньих ножки, половина каравая плоского хлеба, щедро намазанная маслом, и маленькая чаша с луком, сдобренным сливками. Еда была великолепной, но питье… Джейни все испортила, принеся всего лишь кружку молока. Молоко! Какая гадость! Она, наверное, считает ее ребенком! Бренна так соскучилась по элю… вино, в крайнем случае, тоже не помешало бы!
Не успела Бренна доесть, как дверь снова открылась и на пороге появился Гаррик Хаардрад, в красивой облегающей тунике и штанах, сшитых из мягкого голубого полотна и отделанных соболем. Широкий золотой пояс с большой пряжкой, украшенной синими камнями, охватывал талию. На груди висел серебряный медальон.
Взгляд Бренны бессознательно скользнул по мощным обнаженным рукам, бугрившимся мышцами под бронзовой кожей. Она вдруг так ясно представила, как эти руки обнимают ее, что сердце встревоженно заколотилось. Но эти запретные мысли быстро улетучились при воспоминании рассказов Корделлы о кошмарах, которые ждут ее в постели с мужем.
Наконец их взгляды встретились, и девушка вспыхнула, заметив легкую усмешку и веселые искорки в глазах Гаррика, от которого не ускользнуло то, как оценивающе она смотрит на него.
— Что ты хочешь, викинг? — резко спросила Бренна, пытаясь скрыть смущение.
— Узнать, улучшилось ли твое настроение.
— Напрасно трудился! — яростно выпалила она, вспомнив все те ужасные вещи, которые слышала об этом человеке. — Так что не стоит больше спрашивать!
Но Гаррика, казалось, совсем не задели ее недобрые слова, он беззаботно улыбался, показывая белые ровные зубы и глубокие ямочки на щеках.
— Рад, что ты послушалась приказа Ярмиллы и начала работать. Уже успела столько сделать? — удивился он, показывая на незаконченный ковер на станке.
